Он говорил и говорил, продолжая держать меня за плечи, словно боялся, что я опять попытаюсь убежать или упаду чего доброго. Парень запальчиво нёс откровенную чушь о нерадушном приёме, о том, что вообще может обидеться. Вел себя так, словно я должна была его ждать и встречать хлебом-солью.
— Обнять тебя? Серьезно? — спросила я без особых эмоций. Его слова вызывали во мне слабое возмущение. Всё же чуяла, что он не всерьёз, что от волнения. — Эй, поставь меня обратно!
Он легко подхватил меня, удерживая на вытянутых руках. Голова закружилась от карусели, которую парень мне устроил. Широченная улыбка не сходила с его лица. Хоть это не поменялось, всё та же непосредственность, отсутствие стеснения в выражении эмоций.
— Ты даже не представляешь, как я скучал по тебе! Так скучал! Так скучал! — отпустил меня, чтобы с новой силой прижать к себе.
— Ты же меня поломаешь, — пробурчала куда-то в широкую грудь. Его поведение рождало непонятную улыбку. Черта что ли у них семейная — ни как не получается обижаться на шутки, пусть даже идиотские. Сама не поняла, как хихикнула. — Здоровый какой стал.
— А то! — Он напряг руку. Что-то слишком много накачанных парней рядом со мной. — Глянь, какая бицуха, хочешь потрогать?
— Да уж, от скромности ты, Вершинин, точно не умрёшь! — проворчала, не сумев сдержать улыбку. Как-то само вышло, что закрыла глаза и прижалась к широкой груди.
— Грешен, каюсь! — торжественно произнес он, смотря на меня сверху вниз. Было в этом что-то интимное. Вроде и объятия дружеские, и смотрел он на меня без всяких намеков, но отчего-то дыхание сбивалось, а за ребрами сладко ныло.
***
Мы расположились в кафе, неподалеку от моей работы, заказали кофе и замолчали. Он разглядывал меня, а я неотрывно смотрела в теплую зелень его глаз. Взгляд добрый, располагающий к себе, не дающий усомниться в открытости своего хозяина. Обезоруживающая улыбка, от которой мои кости превращались в кисель.
Ничего не изменилось. Снова чувствовала себя молоденькой девчонкой и не могла отвести взгляда от него. И это было, как смотреть на солнце. Ярко, тепло, но глаза обжигает до боли.
— Ань… — после долгого молчания он заговорил. Звучало так, словно он собирался с духом, но телефонный звонок грубо оборвал его.
— Погоди секунду! — бросила я. — Да?
Объяснившись с Глебом, я убрала телефон и зависла. Его звонок вернул меня к реальности. Я ещё слишком хорошо помнила. Как летела к этому свету подобно маленькому хилому мотыльку. И как спалила свои крылья, едва не сгорев сама.
— Что-то случилось? — Стёпа выглядел взволнованным. Пока я говорила по телефону, он буравил меня взглядом, изредка хмурясь.
— О, нет. Всё в порядке! — нервный смешок вырвался наружу. — Просто меня должен был встретить жених. Из головы совсем вылетело.
— Бывает, — молодой человек рассеянно улыбнулся. — Погоди, ты сказала «жених»?
— Ну да, а что разве Лера ничего не рассказывала?
— Нет, ну говорила, конечно. Но я… Не думал, что всё так… что так серьёзно, — договорил он, запинаясь почти за каждое слово.
У каждой девушки, наверное, бывают такое, когда воображение рисует встречу с бывшим. Спустя долгое время, она выглядит, как с обложки, чтоб, наверняка, понял, кого он упустил. Она счастлива, но не с ним. Он уже для неё только прошлое. Встреча не приносит волнения, воспоминания — боли.
И у меня такое было, только представляла всё иначе. Представляла, что увидит нас однажды и локти кусать будет, но жизнь распорядилась иначе. Эти отношения оставили на сердце рваные раны. Они и зажили вроде, но сейчас напомнили о себе, отзываясь тупой болью в груди.
Стёпа в один момент стал каким-то потерянным, возможно, тоже ждал иного от этой встречи.
— Я, — парень нервно кусал щеку с внутренней стороны, избегая прямого взгляда в глаза. — Ань, прости меня, пожалуйста.
— Ну, тебя, Вершинин! — махнула я рукой. — Просто больше не делай так, а то пришибу ненароком.
— И за это тоже. Я думал, как раньше. Идиот, — буркнул он.
Его губы разошлись в широкой улыбке.
Она практически не сходила с его лица сегодня. Кривая, неестественно широкая, она выдавала волнение. От чего же он волновался? Было ли это волнение от встречи после долгой разлуки или же была иная причина?
— Почему-то думал, ты меня узнаешь.
Я слишком хорошо всё помнила, просто не ожидала. Засунула воспоминания связанные с ним в самый глубокий сундук и ширмочкой прикрыла. Первая любовь у меня не получилась чистой и светлой. Не была она чем-то прекрасным, что с теплом вспоминаешь спустя годы.
— Я прошу прощения за то, как тогда с тобой поступил.
— Вершинин, перестань! Не надо! — оборвала я его слишком резко.
Сама не ожидала от себя такой реакции. Кофе встал поперек горла. Не ждала я этого. Примирилась с тем, что для парня ничего, кроме развлечения, наши отношения не значили. Не давал он обещаний, а значит, спроса с него нет. И не за что просить прощения.
Мы не виделись с момента нашего расставания, и столько же я не говорила о произошедшем вслух. Вспоминать было больно, только Олегу и смогла довериться и то потом, когда уже не нужно было ничего решать. И счастье Стёпы, что его уже на тот момент в городе не было.
Думала, смогла забыть, а оказалось, просто заместила. Все мои нынешние переживания лишь на время перекрыли то, что хранилось в душе.
Слишком долго я запрещала себе эти эмоции. Раны затянулись, продолжая гнить изнутри.
— Раньше ты называла меня по имени, — отозвался парень. Четко очерченные брови выразительно изогнулись, как если бы он хотел легонько пожурить меня, как старший брат. — Я понимаю, что припоздал с оправданиями. Понимаю, что давно надо было. Что поступил, как последняя паскуда. Давно и много думал, решался. Я как скотина ссал, при мысли, что нужно прийти к тебе. Хотя бы позвонить или написать. Меня душит это, — парень потер крепкую шею. — Клещами держит за горло. Прости меня, если это вообще возможно.
Захотелось спрятаться. Что угодно сделать, только не видеть этот взгляд, полный мольбы. Вечный весельчак сейчас выглядел потерянным и измученным. И я верила, что говорит он искренне, но только ответить ему тем же не могла.
— Не молчи, прошу тебя, — прошептал парень. Его рука легла поверх моей. Пальцы стремились переплестись с моими, но я тесно сомкнула их.– Хочешь, кофе в рожу вылей. Хочешь, наори. Да хоть ударь, я заслужил. Только не молчи.
Мне было, что сказать. Как выжила после его отъезда. Как было больно и морально, и физически. Как было страшно. Какие мысли мучили меня. Как сходила с ума, оставшись наедине с его предательством. Всё хотелось бросить ему в лицо, чтобы всё прочувствовал. Боль, облеченная в слова, стремилась найти выход наружу.
— Стёпа, я… — а дыхание перехватило, голос предательски дрогнул. Прикусив губу, я нервно сглотнула, стараясь прогнать слезы, стоящие в глазах. — Тебе не стоит просить прощение. Это ни к чему.
Так оно и было, если отбросить в сторону эмоции и чувства. Прошло столько времени, всё должно было остаться в прошлом. Срок давности юношеских обид вышел, но почему-то стало очень-очень больно.
— Аня.
— Нет, правда. Что было, то прошло, — я говорила такую чушь, собрав все фразы, которые только говорят в таких случаях. А на деле не могла подобрать подходящих слов, которые не выдали бы моих настоящих чувств, и которые вместе с тем звучали бы искренне. — Я не сержусь на тебя, в конце концов, мы были оба зелёные и не отдавали себе отчета в том, что делали. И вообще, не нужно всё это пережевывать снова.
С таким равнодушием я говорила о том, что переломало меня когда-то, вот только это всё была одна сплошная показуха.
Может, я и не могла врать себе, но ему-то могла. И врала. Заставляла себя беззаботно улыбаться. Заставляла себя говорить совсем не то, что думаю.
Я хотела заставить себя отпустить прошлое, но получалось только его запереть обратно в клетку.
— Ты серьёзно?
— Да, — кивнула я максимально расслабленно, стараясь вложить в этот жест как можно больше спокойствия и в какой-то степени пофигизма.