Нужно было свернуть эту тему, как можно скорее. Взрослая я это прекрасно понимала, ведь эти разговоры сейчас были попросту ни к чему. Столько лет уже прошло, у каждого из нас новая жизнь, свои личные переживания и важные вещи, а прошлое должно оставаться там, где ему положено быть. Здесь и сейчас подобный разговор выглядел неуместно. Как и все воспоминания, которые он вызывал. И эмоции, которые больно врезались меж ребер. Если бы только можно было стереть себе память. Если бы расколотить в щепки воспоминания, что рождали его взгляды, его улыбки. Смести в совочек и в урну. Или сжечь!
— И ты не держишь на меня обиды? — он был удивлен, но судя по улыбке — не расстроен. — Нет, правда. Я просто тогда так трухнул! Что ничего лучше, как сбежать, не придумал.
Как мне удалось рассмеяться, не знаю. Смех этот отдавался зубодробительной болью во всём теле.
— Да понимаю я всё. Нам сколько лет-то было?! Любой бы трухнул на твоём месте.
Всё правильно. Так и должно быть.
И головой я это понимала, но сердцем… я слишком хорошо всё помнила.
========== Глава 10 ==========
Домой я приехала на такси. У подъезда тупила, пока водитель меня не растормошил.
— Тяжелая смена? — понимающе улыбнулся он.
Я кивнула, расплатилась и поплелась домой, но остановилась у подъезда. Подумывала позвонить Лере, только бы не оставаться наедине со своими мыслями, но там, наверняка, был и он. Где же ему ещё быть, если не у родной сестры.
Видеть Стёпу не хотелось. Опять бы пришлось говорить с ним, опять делать вид, что всё нормально, что мне всё равно. С Пашей встретиться может?
После пары гудков он ответил.
— Привет, Малая.
— Привет, Паш, — от голоса брата должно было стать спокойнее, но я только острее ощутила необходимость выговориться. «Нет» — мысленно одернула я себя, это только мой груз. — Я тут подумала, давно не виделись.
— Ага, так в чём дело, приходи в гости вечерком.
— Да я думала… Ты сейчас сильно занят?
— Работаю, но, — его голос отдалился и вернулся обратно. — Через два с половиной часа у меня обед, могу выбраться.
— Нет, не стоит беспокоиться, — я даже не подумала. Будний день, утро. Конечно же, он работает.
— Ты обижаешься? Ань, всё нормально? У тебя голос какой-то не такой.
— Нет, нормально всё, я просто спать хочу. Ладно, я пожалуй, пойду на боковую.
— Спокойно ночи или дня, — отозвался он. — Ждем в гости!
— Хорошо, пока.
Позвонить Олегу, но он сразу всё поймет по голосу, настолько хорошо он меня знает. И как знать, как отреагирует.
Затолкала телефон в карман и, открыв дверь, вошла в подъезд. Тишина в лифте перетекла в тишину пустой квартиры. Тиканье часов вызвало раздражение, давно хотела выбросить их в окно, но с такой высоты они могли прибить случайного прохожего.
В гостиной убрала лишние тетради, остальные сложила аккуратной стопкой. Учебный год подходил к концу, последний экзамен, практика и всё.
— Свинья, — вырвалось у меня, когда дошла до кухни. Глеб опять поставил кружку на стол и не воспользовался подставкой. Пятна от разводов украшали стеклянную столешницу. Посуда стояла в раковине. — Зараза! До мойки два метра!
Я ворчала, хотя обычно мне безразлично, где там что валяется. Взяв тряпку, я начала тереть стол, потом принялась отмывать кухню от несуществующей грязи.
Стёпа. Его образ отпечатался на сетчатке и стоял даже перед открытыми глазами. Его умоляющий взгляд, его рука на моей.
От любви до ненависти и обратно. Сердце ныло, билось напуганной птицей, хотело вырваться. Я терла поверхность тумбы, стискивая тряпку.
«Кнопа, моя маленькая кнопа» — его шепот, от которого волна мурашек разбегалась по телу.
Маленькая и глупая! Бестолковое существо.
Светлые глаза, когда-то я видела в них любовь. Я обманывалась, ошибалась. Сегодня я видела сожаление, а может, ошибалась снова.
— Жила же себе спокойно столько времени, нет, надо было ему объявиться! Можно подумать ему так нужно моё прощение! — впадая в такое состояние, я начинала говорить с собой. Странно это, но если рассуждала в своей голове, боялась сойти с ума.
Кажется, хлопнула входная дверь. Я резко обернулась на звук и сшибла локтем один из стаканов. Синее стекло разлетелось вдребезги, встретившись с полом.
— Блин! Аня, осторожнее нельзя? — донесся голос Глеба, как сквозь толстый слой ваты. — Это муранское стекло, родители дарили!
Звук бьющегося стекла оглушил меня и вывел из равновесия. Руки задрожали, перед глазами поплыло.
— А чего оно делает тут? На скользкой мойке! — отчеканила я, вроде твердо, но голос дрожал.
Повернулась к Глебу.
Мужчина сверлил меня взглядом, полным недовольства. Он говорил о стоимости лакшерного стекла, о ценности подарка. Ворчал что-то, пока я не подошла к нему в упор.
— Ты меня слушаешь? Я говорю.
Я оборвала затянувшийся монолог, едва не врезавшись губами в его губы. У самой дух вышибло. Голова закружилась, но не от поцелуя. Сама от себя была в шоке, от своего поведения.
Руками обхватила его шею, еще больше прижимаясь телом. Хотела сильнее, но воздуха не хватало уже.
— Аня, ты пьяная? — он уже забыл и про разбитый стакан и про его стоимость.
Глеб смотрел на меня, часто дыша. Мужчина улыбался, в растерянном взгляде все же читалось желание. Нетипичное для меня поведение сбивало его с толку, но по напрягшемуся телу было понятно — он не против.
Я прижалась теснее, сосредотачиваясь на его руках, на моей спине. Отрицательно мотнула головой, глядя прямо в глаза.
«Красивый мужик. И чего тебе дуре надо?» — спрашивала я себя, рассматривая его лицо, как в первый раз. Идеальные черты, которым может позавидовать любой актер Голливуда. Эспаньолка, идеально ему идущая. Стильно остриженные светлые волосы. Глаза. Я всегда обращаю внимание именно на них при знакомстве. В глазах Глеба смешивался зеленый и голубой — что-то вроде цвета морской волны. Эта его надменность во взгляде, помню, как она сменилась растерянностью, когда я отказала ему в свидании. Господи, столько времени прошло. Он же думал, что я выделываюсь, цену набиваю. А мне было просто не до него. Мама сгорала на глазах. Стёпа остался в прошлом уже тогда, но отголоски первой любви ещё жалили в сердце.
Как красиво Глеб ухаживал. Вечно заполошная я не могла полностью оценить всю красоту и романтичность его поступков. Один баннер, натянутый на стену дома напротив, с надписью «Аня, я тебя люблю» чего стоил. Помню, как мне было неловко, как ругала его за бессмысленные растраты, а он смеялся, что для меня ничего не жалко.
— Поцелуй меня, — прошептала я, не отрывая взгляда.
Просьба была выполнена. Я потянула его в сторону дивана, по пути позволяя раздевать меня. Руки его шарили по телу. Горячие прикосновения, пыталась раствориться в них, наслаждаться ими.
«Ты — прошлое, — шептала я невидимому бывшему. — Он — настоящее!»
— Встречай меня всегда вот так, — шептал Глеб, укладывая меня на диван.
И снова я заставляла его молчать долгим поцелуем. Они были мне необходимы, чтобы вытравить воспоминания о других губах. Губах, что когда-то дарили первые в жизни поцелуи, от которых подкашивались ноги. И первые в жизни прикосновения, в предвкушении которых ныло всё тело, и горела кожа.
Образ Стёпы так и норовил влезть в мысли, сбить с толку. Казалось, он наблюдает со стороны, нервно кусает щеки изнутри. Осуждает за то, что отдала себя другому, что предала наши чувства, наши воспоминания.
«Иди к черту! — кричала я беззвучно — Оставь меня в покое!»
Прикосновения Глеба. Его обнаженное тело. Вся страсть, с которой он двигается во мне. Это мне нужно. Раствориться в нём, прочувствовать каждый его стон, каждое движение.
— Нет! — пресекаю его стремление перевернуть меня на живот. Я четко осознаю, что должна его видеть, зачем? Не знаю, чтобы до конца осознавать, кто со мной.
— Ну-у, — канючит Глеб, но уступать я не собиралась. Мужчина сползает на пол, подтягивает меня к краю дивана. — Вредина.