Я смотрю на него и чувствую, как внутри с новой силой разгорается пожар. Парень шумно дышит, но не отводит взгляда, когда мягко целую его. Когда касаюсь языком, но с низким грудным стоном прикрывает глаза, чуть откидывая голову назад. Пальцы вплетаются в волосы, он ласково направляет меня, двигается и тихо, совсем тихо стонет.
— Меня так надолго не хватит, — шепчет хрипло, мягко отстраняя меня, чтобы жадно припасть губами к губам.
Играет языком с мочкой уха, когда нависает надо мной. Меня трясет от желания. Каждое прикосновение, как приятная волнующая пытка, а он словно специально не торопится. Рука скользит по телу, но я останавливаю его. Упираюсь в плечи руками, целуя в губы долго и глубоко, немного давя на плечи, заставляю парня лечь на спину.
Внутри всё огнем горит, так сильно хочу его. Его сжатые губы, рваное дыхание и голодные, затянутые поволокой глаза говорят сами за себя. Он сам едва сдерживается. Каждое прикосновение делается всё более резким, настойчивым.
Костя послушно поддаётся и помогает мне, прикусив влажную губу и прикрыв глаза.
Невольно вырывается стон, когда медленно опускаюсь на него. На мгновение замираю, и начинаю медленно двигаться, не отрывая от него взгляда. Костя напряжен, вены на руках вздулись, губы чуть приоткрыты. Взгляд из-под ресниц, завороженный. Разжигает огонь внутри меня, поднимая из глубин тайные желания. Прогоняя прочь всю стеснительность и скованность, заставляя извиваться в его руках, придерживающих за ягодицы. Развязано двигаться, ловя ощущения все до единого.
Меня словно окатывает теплый морской прибой, и каждая волна поднимает всё выше, вызывая море восторга. И будто нет остального мира. Ни шума машин за открытым окном. Ни духоты летней ночи. Ни соседей за стеной. Только он и я. Его ладони на груди и бедрах. Черти, пляшущие в его глазах. Наши губы, сливающиеся в долгих жадных поцелуях. И эти ощущения на грани, так остро и жарко.
Обессиленная, я падаю на его грудь, чтобы перевести дух.
Ласковые прикосновения, легкие поцелуи, распаляют искорку, из которой вновь вспыхивает пламя. Он укладывает меня на спину. Прохладная постель приятно холодит горячую кожу.
— Я умру, — вырывается со стоном. Костя только лукаво усмехается и накрывает мои губы требовательным поцелуем. Останавливаться никто из нас не хочет.
Тяжесть его тела. Кожа, покрытая испариной. Напряженная спина под моими руками. Движения, то медленные и томящие, то резкие, глубокие, заставляющие остро чувствовать его.
Растворяться в сильных руках. Сгорать от жара, расходящегося по телу. Захлёбываться в стонах.
Теплые волны отступали медленно, оставляя меня расслабленно лежать в его объятиях. Руки хаотично гладят взмокшую спину парня, а он лежит, уткнувшись носом мне в шею, и водит языком по коже.
Слова кажутся лишними, и мы молчим, слушая дыхание друг друга и звуки внешнего мира, что начинают проявляться.
Лежу расслабленно, прикрыв глаза. Сердце всё ещё бешено колотится. Чувствую, что парень поднимается с кровати.
— Ты куда? — спрашиваю я, неужели он хочет уйти прямо сейчас?
Вместо ответа чувствую прикосновение ткани к животу и открываю глаза. Парень вытирает меня простынёй и улыбается немного смущённо.
Он ложится рядом и целует меня в шею, берет за руку, наши пальцы сплетаются. Сердце заполняет невероятная искрящаяся нежность и желание прижаться к нему. Волосы его растрепаны, парень немного растерян, но жутко мил от этого.
Хорошо с ним так, что выразить невозможно, словно не только тела сливаются, но и души.
— Я сегодня чего-то постоянно косячу, — усмехается он, будто пристыжено.
— Всё в порядке, — улыбаюсь я. Момент может и неловкий, но мы ведь взрослые.
— Так тебя не хватало, — голос его чуть охрип и звучит как кошачье урчание. Самая приятная музыка для моих ушей. Нежные объятия сильных рук дарят ощущение надежности и защиты. — Больше не отпущу тебя так надолго.
— Я согласна. Костя, ты ведь ничем не болеешь? — вопрос звучит не к месту и совершенно не романтичен, но халатно относиться к защите не стоит.
— Ты про такое? — он кивает вниз. Отнесся к вопросу совершенно спокойно, радует, что не воспринял в штыки. Я киваю. — Нет, я… у меня первый раз так, без презерватива чтобы.
Парень совсем немного смущается. Лекцию о том, что это не лучший способ предохранения, я предпочитаю отложить на потом. Прижимаюсь к теплой груди, щурясь от удовольствия и перевожу тему.
— Расскажи что-нибудь.
— Например?
— О себе.
— Рост 192, вес 84, по гороскопу скорпион, — усмехается он, поглаживая меня по голове.
Я начинаю смеяться, парень в своем репертуаре.
— Мне не нужна анкета с сайта знакомств. Какой ты? Я ведь даже не знаю, сколько тебе лет, — я поднимаю голову и ловлю смеющийся взгляд.
— Теперь точно придется жениться на мне, — он усмехается. Я ничего не понимаю, довольный моей реакцией, он продолжает: — Нет, ну а, что я зря тебе свою невинность отдал?
— Кость, не смешно, — и всё же это заявление настораживает, хоть и понимаю, что едва ли является правдой.
— Я и не смеюсь, мне шестнадцать. И я был скромным мальчиком, а ты считай, меня совратила, — старается смотреть на меня серьезно, но срывается на смех. — Ай!
— А то, как же! — фыркаю я, тыкая его локтем в ребра.- Показывай паспорт!
— Да я же шучу, — смеётся, но всё же встаёт и ищет что-то на полу. Включает свет и вынимает бумажник из пиджака. — Вот держи.
Костя протягивает мне водительское удостоверение.
— А теперь понятно, почему ты Кот, буду звать тебя Мурзик, — улыбаюсь я, прочитав фамилию. Костя морщится.
Если сейчас он выглядит довольно юно, то на фото вообще зеленый. Нахожу дату рождения — двадцать седьмого октября ему исполнится двадцать один.
Четыре года. И как-то всё равно уже, нет больше сомнений по этому поводу. Действительно, какое значение имеет возраст, если любишь человека.
— Мой маленький Мурзик.
Я обнимаю его за плечи, целую в щеку. Он смеётся.
— Кто ещё маленький тут.
— Ну, я старше.
— А я выше и тяжелее.
Будто в доказательство, он с легкостью подхватывает меня на руки и кружит, прежде чем вернуть на кровать.
— Тебе, в самом деле, нравится меня так называть?
Я смеюсь в ответ, мотаю головой. Просто забавно, а вообще я не очень отношусь к прозвищам в парах, какими умильными они бы не были.
— А тебя как мне тогда называть, Мурка моя? Мурзина Анна, как по отчеству?
— Андреевна, — улыбаюсь я. Слишком милый момент, чтобы ворчать на него, говорить, что торопится.
— Мурзина Анна Андреевна, тебе пойдет моя фамилия, — смеясь, он нависает надо мной и чмокает в кончик носа. Я не нахожу, что на это ответить и просто обнимаю его, трусь кончиком носа о его нос. — Моя любимая девочка.
Сердце подскакивает от этого почти признания. Оно трепещет в груди как большая бабочка. Перед глазами плывёт от внезапно выступивших слёз.
— Всё в порядке? — он спрашивает растерянно, целует мои мокрые щеки. — Я тебя чем-то обидел?
— Нет. Я просто, — говорю и сквозь слёзы улыбаюсь от счастья. — Люблю тебя очень, Костя.
Зрачки его расширяются, а губы тут же расходятся в радостной улыбке.
— Сама не знаю, как это вышло. Ты просто был рядом и твоя забота, твои слова…
Я говорю и пытаюсь не плакать, но не выходит. Эмоций столько, что кажется, лопну. Он просто приезжал и был рядом, когда тоска сжирала меня изнутри. Умудрялся находить подходящие слова и слушал. Я знала его так мало, но этого хватило понять, что он тот самый человек.
— Не плачь, маленькая моя.
— Останешься со мной сегодня?
— Конечно.
Он целует меня в губы, и стремиться спуститься поцелуями на шею. Его возбуждение красноречиво намекает на продолжение.
Кот, сидевший на подоконнике, дергается. Выгнув спину дугой и распушив хвост, принимается воинственно урчать на темноту за окном.
— Птица наверно, — смеюсь я, глядя, как хмурится Костя.