— Тварь, если бы не я, где бы ты была сейчас, а? — он дергает волосы, я сдерживаю крик. Неправильный взгляд может окончательно вывести его из себя, не то, что крик или попытка сопротивляться. — И это твоя благодарность? Думаешь, он лучше меня? Любит тебя, да?
Измывается, кривляется злобно, пытаясь изобразить мою интонацию. Наконец, отпускает. Провожу пальцами по волосам, часть из них остаётся у меня в руке.
— Вот, полюбуйся на своего Костеньку!
Бросает мне какую-то папку, говорит уже спокойнее, ждёт. Я открываю её на автомате. Ворох бумаг, частями покрытый печатным, частями рукописным текстом, печати, подписи, должности…
— Что это? — поднимаю глаза и спрашиваю растеряно. Не могу взять в толк, что к чему. Зачем он дал мне это и, причем тут Костя.
— Это, — мужчина ухмыляется гаденько. — Назовем это досье, твой ненаглядный уже давно в разработке у ментов.
Он не может остановиться и продолжает говорить, а я сжимаю голову, затыкаю уши. Не хочу слушать, как он поливает парня грязью.
— А чего, ты послушай! — Глеб повышает голос, стараясь докричаться до меня. — Он преступник, Анечка. Он неадекват. Собрал таких же отморозков и творил дела. Увлёкся и забил человека до смерти.
Он говорит много и долго. Хватаюсь за листы в отчаянии, пробегаюсь глазами по тексту. Подозреваемый и полное имя рядом. Костя…
Не верю, это всё не доказано!
Комкаю листы, отшвыриваю их от себя подальше. Не хочу касаться всего этого, это не может быть правдой. Горло разрывает жалобный вой, когда вникаю в смысл сказанного Глебом.
— Ему светит лет двадцать минимум, а то и больше! — он пристально смотрит на меня, прищуривается. — Как думаешь, у него есть деньги на хорошего адвоката? А уж он ему сейчас понадобиться. И Сизый ему в этот раз уже не поможет.
Адвокат. Откуда у него такие деньги. И если хоть часть сказанного правда, то… сердце обливается кровью, рвётся из груди. А у Глеба связи, и одержимость, он всегда получает то, что хочет.
Говорит про Макса. И это «в этот раз»… такими словами просто так не бросаются. И всё же я не верю, хоть и понимаю, что такие страшные обвинения на пустом месте не вырастают.
— Я могу решить его проблемы вот так, — мужчина звонко щелкает пальцами. — Просто прими мои условия.
— Чего ты хочешь?
Ком подступает под горло, кое-как его сглатываю. Смотрю в глаза, хотя его взгляд и давит морально, превращает мысли в жижу.
— Хочу, чтобы ты вернулась ко мне, только и всего.
— Ты серьезно? — с губ едва не срывается смех, вовремя давлю его. По глазам вижу — не шутит.
— Вполне. Нагулялась и хватит, со временем я смогу простить тебе шашни с ним, — пытаюсь сказать, но он жестом обрывает меня. — Так, в ближайшее время ты уволишься с работы и заберёшь документы из института.
На мой ошарашенный взгляд, он улыбается вроде как по-доброму.
— Поженимся. Будешь, как и положено при муже. Будешь хранить очаг, ужин мне вкусный готовить, детей родишь уже, наконец.
— Глеб, ты… я же не люблю тебя.
Голос звучит жалко, сама себе противна сейчас, но если он говорит правду.
Перед глазами лицо Кости в момент, когда его запихивали в машину. Испуганное, но не за себя, за меня. Я верю ему, но Глеба знаю слишком хорошо. Капризный, избалованный ребенок, неуправляемый, если чего-то не получает.
— Ну, это не мои проблемы, — развёл руками. — Нет, ты, конечно, можешь сейчас уйти и что? Будешь ждать его с зоны, ездить к нему? Только живым он оттуда не выйдет, уж поверь.
Мужчина ухмыляется, а я чувствую физическую боль. Он не посмеет. По собственной прихоти не уничтожит жизнь молодого парня. Не посмеет, но по глазам вижу обратное. Ни перед чем не остановится, не побрезгует даже самыми грязными манипуляциями, только чтобы получить желаемое.
— Хорошо, я останусь с тобой, — на одном дыхании выдаю. Больно, дышать тяжело, но успокаиваюсь мыслью, что сейчас сделаю всё, как он хочет, а потом придумаю, что-нибудь. Только бы Костю отпустили, — Но учеба, ты возместишь расходы за моё обучение?
Само как-то в голове всплывает, и Глеб напрягается, счёт идет на большие деньги. Медицинский — это дорого, и он об этом знает.
— Ладно, так и быть, — смягчается. — Можешь закончить учебу. А сейчас поговоришь с этим. Говори, что хочешь, но звучать это должно так, будто ты сама решила его бросить.
Как я должна это сделать? И снова на весах чувства и здравый смысл. Не выполнять условий Глеба, но тюрьма…
Мужчина тем временем с кем-то говорит по телефону, просит дать поговорить с парнем. Даже не просит, указывает и почти тут же протягивает телефон мне.
— Костя, — в глазах стоят слёзы, стараюсь стереть их.
— Аня, всё в порядке? — взволнованный голос, ласкает как бархат. И от осознания, что мне предстоит сделать, сердце рвётся.
— Да, я нормально.
— Девочка моя, всё будет хорошо, — слышу, что он улыбается. Я сжимаю кулак, короткие ногти больно впиваются в ладонь. — Макс уже занимается этим, ты же мне веришь?
— Конечно, я верю, — шепчу, стараясь подавить волнение. Он не должен понять моего состояния. Глеб показательно поднимает папку. — Я звоню по другому поводу. Я… Кость, мы должны расстаться. Ты хороший, но эта жизнь не для меня.
Молчание. Тягостная, вязкая тишина забивается в горло, не давая возможности говорить нормально.
— Что? — переспрашивает он. Голос судорожно вздрагивает, от чего в груди, будто дыру пробили. — Ты сейчас серьезно?
— Прости, Костя… прости. Так будет лучше для всех.
Короткие гудки обрушиваются градом. Я смотрю на дисплей и чувствую, что по щекам катятся слёзы. Костя, если бы я могла, поступила бы иначе. Если бы могла что-то придумать, обернуть ситуацию. Я бы сделала.
Я люблю его так, как никогда ещё не любила никого и теперь уже не полюблю, но я не могу разрушить его жизнь и потом улыбаться, глядя ему в глаза. Пусть ненавидит. Пусть, считает продажной и лживой. Злость лучше, забудет быстрее, но будет жить дальше на свободе.
========== Глава 25 ==========
Вещи собираю под недоумевающий взгляд Паши. Глеб внизу, ждёт в машине.
— Я всё решила, — хочу сказать твёрдо, чтобы и сомнений у него не осталось в моей уверенности, но дрогнувший голос выдаёт моё волнение.
— А парень тот, Костя?
От упоминания о нём, грудь пронзает ноющая боль.
— Это было ошибкой, — отворачиваюсь, чтобы брат не заметил слёзы, готовые хлынуть из глаз.
— Уверена?
Он перехватывает мои руки, смотрит пристально. Взгляд поднять я не решаюсь. Паша может что-то заподозрить, уже подозревает.
— Да, — выдыхаю я. — Так будет правильно.
В этот же день подаю заявление на увольнение. Главврач удивлен, как и остальные коллеги. Я стараюсь улыбаться, объясняю это тем, что решила посвятить себя семье. Я на хорошем счету и, скрепя сердце, но мне идут навстречу и отпускают без отработки.
Держу в руках документы и иду до машины. Слёзы душат, проглатываю их как могу. Жизнь рушится. Сама её рушу, своими же руками. Глеб хочет отобрать всё. Сначала Костю, теперь работу. Еще один кусок моей жизни больно вырывают.
— Держи.
В машине Глеб протягивает мне новую симку. Старую забирает и, переломив напополам, выбрасывает.
— Я бы больше был доволен, чтобы ты вообще удалила свой инстаграм и другие страницы, но это будет подозрительно. Так что давай, блокируй этого отморозка, — бросает мужчина безапелляционный тоном и смотрит. Я стараюсь даже взгляда не поднимать.
Дрожащими руками захожу в соцсети. Удаляю Костю отовсюду и блокирую. В сети он не был со вчерашнего вечера.
— Физиономию можно сделать менее постную? — фыркает мужчина, поднимая моё лицо за подбородок. Отбирает телефон и прижимает меня к себе. — Ну, ничего, так даже романтичнее. Давай, обними меня, невеста.
Он обнимает меня так, чтобы я прятала лицо на его груди и делает фото. Что-то печатает и демонстрирует мне экран телефона.
— Издеваешься? — вырывается у меня негодующе, когда вижу новый пост в инстаграме. «Счастье, когда рядом любимый» — Любимый?