— Кость, тебя не смущает, что у меня были до тебя мужчины?
Всё же решаюсь задать вопрос. Самой себе он кажется нелепым, неуместным и глупым. И всё же он давно меня мучил, закостенелые стереотипы, и опыт прошлых отношений только подталкивали задать его.
— А тебя не смущает, что у меня были девушки? — парень усмехается без ехидства, по-доброму.
— Нет, но…
— Я же парень, это хочешь сказать?
Поворачивается на бок, подпирает ладонью лицо и смотрит на меня с улыбкой. Как на ребенка сморозившего забавную глупость, за которую даже не ругают.
Я коротко киваю. Я не ищу одобрения, просто теперь предпочту знать заранее. Не хочу, чтобы спустя годы меня упрекали количеством партнеров в прошлом.
— Я не прощу измену, но то, что было до меня, значения не имеет. И я сейчас говорю это честно, сколько у тебя парней было раньше, меня не касается. У нас была жизнь и раньше. Есть прошлое до встречи друг с другом, и это нормально.
— Тебе изменяли? — робко спрашиваю я.
— Один раз было.
— Сочувствую.
— Не стоит. Там и отношений то не было, как таковых. Тусовались вместе, секс был, ну и типа пара, — парень усмехается. — Самолюбие моё конечно было задето, но так чтобы переживать… Нет, такого не было. Можно мне теперь личный вопрос?
— Конечно.
— Скажи, а к Стёпе у тебя больше вообще никаких чувств нет?
Мы смотрим друг на друга, продолжая обниматься. В его взгляде нет укора или осуждения, только лёгкая настороженность.
— Почему ты решил, что у меня может быть что-то?
Так привыкла обороняться, что и сейчас простой вопрос принимаю в штыки. Ничего, никаких чувств, и это правда. И всё же так странно это слышать от Кости.
— Ну, вроде как первая любовь же. Он мне рассказывал, без имени правда, но после нашего с тобой разговора, я понял, что он много значил для тебя. Да и как он вел себя в кафе…
Прикрываю глаза. Не знаю, что именно ему рассказал Стёпа, но я была максимально откровенна.
— Я видел, что он ревнует. И вообще.
— Кость, я его любила — это правда, но у меня уже давным-давно всё перегорело. Веришь?
— Конечно, верю, просто хотел услышать, — улыбается он.
— А ты, любил когда-нибудь?
— Ага, — парень любовно смотрит на меня, — вот прямо сейчас и люблю.
— Кость.
— Я бы не назвал любовью, то, что испытывал. Скорее просто увлечение. Я вообще с детства постоянно влюблялся, даже не сосчитать сколько раз. Когда-то был влюблён в актрису из Одиноких сердец, в «Бумере» деревенская девушка тоже очень нравилась и ещё одна актриса, не помню, как зовут. Бабушка сериал смотрела, не помню название, там школьники выпускной отмечали, и она в лесу на солдата-дезертира наткнулась, защищаясь, его пристрелила.
— Ничего себе, такой любвеобильный, — невольно начинаю смеяться, представляя себе маленького ловеласа.
— Да-да и это до десяти лет всё, ну или двенадцати. Глупости, да?
Костя кажется милым, но сомнений его непостоянство в юности не вызывает. Мне тоже нравились взрослые дяди из телевизора, когда я была подростком. Все, наверное, через такое проходят.
— Мне тоже нравился актер из «Комиссара Рекса», Алекса Брандтнера играл.
— Я такой не помню. Хотя отец все сериалы по НТВ смотрел. Ну чего смеёшься? — парень шуточно дуется. Стискивая меня в объятиях, начинает щекотать. — Ну, блин, ты даже щекотки не боишься?
— А ты? — я тянусь к его ребрам, но парень остается равнодушным от моих пальцев.
— Я тоже, но я всё равно ревнивый, если что.
Ревнивый, главное, чтобы в пределах разумного. Смотрю на него, молодой такой, весёлый парень. Детство вроде было у него самым обычным, семья полная, жизнь нормальная обычная, только откуда такой тяжелый взгляд?
Иногда начинает казаться, что вся его смешливость искусственная, потому что как бы он не дурачился, глаза практически не улыбаются. Парень иногда будто задумывается, смотрит куда-то в одну точку, а на лице мелькает гамма эмоций, прочесть которые я не в состоянии.
— Ты самоё лучшее, что произошло со мной в жизни, — прижимаясь к любимым губам, тихо произношу я. — Костя, я так счастлива с тобой. Так спокойно и легко.
— Мне тоже.
— Кость, ты можешь мне доверять, — хочу начать издалека, пока парень расслаблен и спокоен, но мои слова заставляют его напрячься.
Улыбается, но тёмный взгляд становится непроницаемым. Парень всем видом показывает своё спокойствие, но складка между бровей выдаёт его. Всё не в порядке.
— Я доверяю.
Отвечает холодным механическим голосом. В груди больно сжимается. Глупо говорить о доверии, после того как бросила его. Доверие мне ещё придется заслужить и будет сложно, но я к этому готова.
— Кость, если тебе тяжело, если мучает что-то, — замираю, натыкаясь на стеклянный невидящий взгляд. — Поговори со мной. Ты не должен нести груз в одиночку.
Смотрю в темные омуты, не отводя взгляда. Почти физически чувствую ледяную стену, которую он возвел вокруг себя. Всё его отмачивание и уход от темы, как только речь заходила о личном. И то, как он взбесился тогда в баре, когда увидел меня с другим парнем, как кричал, как вел себя жестко.
Сколько знакомств происходит по такому сценарию, это вроде как никого не удивляет. Обыденная ситуация вывела его из равновесия. Испугался за меня? Но ведь неспроста эта ситуация спровоцировала его на такую реакцию?
Костя отстраняется, но не перестаёт обнимать меня. Поворачивается на спину и смотрит в потолок. Совсем рядом, но одновременно так далеко от меня.
— Ты такая добрая и открытая. Меня с самого начала это поразило, влюбился в твои грустные, но добрые глаза.
Я смотрю, стараясь поймать и понять каждое движение бровей и лицевых мышц. Вслушиваюсь в ровную, отстранённую интонацию. Говорит тихо, будто стремится скрыть дрожание голоса:
— Когда узнал твою историю, был поражен до глубины души. У тебя было много поводов обозлиться на весь белый свет, но ты оставалась чистой и искренней. Настолько, что иногда казалось, что мне рядом с тобой не место.
Парень прикрывает глаза и садится. Поворачивается спиной, от чего мне становится неспокойно. Он опять закрывается от меня.
— Что ты… хочешь этим сказать? — выдавливаю я и сажусь рядом, обнимаю его сзади. Что значит: не место ему со мной? Сама не знаю от чего, но эти слова возмущают.
— Я должен кое-что тебе рассказать и после всё может измениться, — парень растирает лицо ладонями. — Пойдем, пожалуйста, на кухню, мне покурить нужно.
Он стоит у окна, смотрит куда-то на улицу. Провожает взглядом самолет, пересекающий небо и делает глубокую затяжку. Выпуская дым, начинает говорить:
— Не совсем честно было с моей стороны умолчать, но я был уверен, что ничего никогда не всплывёт. Я завязал со всем этим, но видишь, как вышло.
— Господи, Костя, о чём ты говоришь? С чем завязал?
Слова вылетают сами, до того как успеваю толком сформулировать вопросы. Смутно догадываюсь, о чём он собрался говорить и замолкаю. Я не верила ни единому слову Глеба, ни когда он швырнул мне в лицо папку с документами, ни потом, когда говорил гадости про Костю и пытался задеть меня этим. Не допуская даже вероятности, что его слова могут оказаться правдой, отметала раздумья на эту тему.
Парень тем временем тушит сигарету и достает новую, но прикуривать не спешит. Мнёт её пальцами.
— В июне прошлого года я пришел из армии. Меня встречали друзья, родители… — он судорожно втягивает воздух, массируя веки пальцами. — Но не было её.
— Девушки? — выпаливаю я, не думая, просто это кажется логичным.
— Нет. Мы звали друг друга Душа. Полные противоположности, а вместе одно целое. Понимали с полуслова, предложения друг за друга договаривали. Всегда вместе, всегда чувствовали друг друга, даже на расстоянии.
С таким теплом он говорит о какой-то посторонней девушке. Стыдно за такую реакцию. Он и сейчас говорит о случившемся с жуткой болью в голосе, а во мне совершенно не к месту проснулась ревность.