Вся нервозность и страх за свою жизнь сбежали на второй план. Глядя на убийцу я хотела сейчас только одного — остановить его.
— Тогда зачем такие жертвы? — Посмотрела прямо в его красные глаза украшенные темными кругами. — Чтобы спасти фамильяров? Или же, чтобы наказать магов притесняющих нас?
— Одно другому не мешает. Разве нет? — Насмешливо спросил он, рассматривая мои воинственно расправленные плечи. — Весь последний год я живу так, как не жил всю свою жизнь, и при этом я помогаю нашим сородичам, а заодно наказываю магов.
Он не раскаивался. Ничто в его поведении не говорило, о хоть небольшом сожалении о содеянном.
— И что ты сделал со спасенными?
— Теперь они в безопасном месте, и можешь больше об этом не спрашивать, всё равно я не раскрою координаты убежища.
«Ну да, или скорее просто не подтвердишь, что ты мог отправить их вслед за магами.» Из-за этой мысли во мне поднималась злость, но я задавила ее, пытаясь достучаться до разума этого фамильяра, если в нем ещё, конечно, остался здравый смысл.
— Послушай, то, что ты делаешь — неправильно. Нельзя просто брать и убивать людей направо и налево…
— Они не люди, они маги. — Жестоко процедил мужчина, делая ещё полшага ко мне.
— Нет! — Не удержавшись, повысила голос. — Мы все люди! Для меня человек это не раса, не вид или ещё что-то в этом роде. Ведь не зря говорят, что мы людьми не рождаемся, мы ими становимся.
К тому же после того, как я узнала от фей, что все эти видовые разделения сейчас совершенно рандомные, то просто уже не могла думать иначе. Единорог? Фея? Русалка? Или вообще саламандра? Да какая разница! У нас всех есть душа, мы все умеем одинаково чувствовать как боль, так и радость, тогда к черту все эти границы. Для меня теперь любое существо способное мыслить, чувствовать и общаться — это человек.
Видимо на моем лице отразилось, что меня невозможно переубедить, и фамильяр лишь с жалостью покачав головой, печально произнёс:
— Я догадывался, что с тобой бесполезно говорить. — А затем лицо в тени капюшона исказила ярость и мужчина брезгливо выплюнул. — Ты же на самом деле была не против стать подстилкой мага и даже пошла дальше, взгромоздилась на трон. Мне жаль тебя, Элайза из мертвого рода Виндэм. Своими действиями ты опозорила своих предков сложивших голову на службе у семьи того, с кем ты теперь спишь.
— По крайней мере, я не бегаю по материку и не вырезаю магов. — Ответила той же монетой. Но его слова вывели меня из себя настолько, что я злорадно усмехнувшись, поведала ему: — А знаешь, что самое забавное? Совсем скоро всё изменится и эта вражда не только потеряет смысл, но и заставит очень многих пожалеть о ней. — В два широких шага я приблизилась почти вплотную к обезумевшему от жестокости фамильяру, и внимательно рассмотрев каждый лучик его черных синяков на лице, спокойно произнесла: — Однако судя по твоему состоянию, ты уже этого не увидишь.
— Спешу тебя заверить, что ты тоже. — Наклонившись, прошипел мужчина мне прямо в лицо. — И ещё кое-что: можешь не ждать своего муженька. Сейчас мы находимся в самом недоступном для магов месте силы. Концентрация манны здесь настолько велика, что она просто разрывает всех кроме фамильяров. Так что ты будешь медленно умирать посреди океана, а он даже не сможет тебя найти. Постарайся осознать всю тяжесть своего предательства пока лучи нашего старого и нового светила будут отправлять тебя на тот свет!
Ударив волной ветра мне в грудь, мужчина заставил меня упасть и кубарем покатиться с пригорка, на котором мы стояли. Когда же я, раскинув руки, остановилась совсем рядом с корявой стеной покрытой присохшими панцирями моллюсков, то глядя в голубое небо поняла, что осталась здесь одна.
Глава 22
Вставать с некогда морского дна я не спешила. А какой в этом смысл? Менее жарко не станет, да и питьевая вода не появится. Наверное, стоило хотя бы перебраться в тень, но из-за тяжести мыслей мне было просто лень менять и без того незавидное положение.
На одно солнце не спеша наползло едва живое облако, но его более старший и большой собрат всё так же гладил своими лучами мою открытую кожу. В воздухе пахло солью и бризом, при этом влажность в этом месте могла составить конкуренцию пустынным ветрам. Здесь было так тихо, что не оставалось сомнений — в моей клетке нет ни души.