Как же хорошо, что я пришла в этот мир. Теперь количество любимых будет только расти, а это самое лучшее, что может быть в жизни любого живого существа.
Поднявшись с туманного кресла, я склонила голову и от всего сердца произнесла:
— Спасибо за такой ценный совет. Я так и сделаю.
Мужчина в золотом одеянии поднялся следом, и тепло сказав:
— Удачи, маленькая Лиза, пусть твоя сила принесёт твоей семье только счастье и покой. — Растворился прямо в воздухе, оставляя после себя золотистые искры.
Туман сразу рассеялся, и время снова вернуло свой привычный бег. Сильные руки тут же заключили меня в объятья, согревая таким уже родным теплом.
— Ты в порядке…, — горячо выдохнул мне в волосы Ян, прижимая к себе как можно крепче, — в этот раз все было хуже, потому что я видел своими глазами, как ты погибаешь.
Стараясь утешить его, поцеловала в шею, как раз туда, где нервно билась жилка. Уже дважды я заставила его поверить, что умерла. Бедный мой…
— Но как ты уцелела? — подняв мою голову за подбородок, муж обеспокоенно и все еще не до конца веря в то, что я никуда не исчезну, посмотрел в мои глаза.
Мягко ему, улыбнувшись, перехватила его ладонь и, прижавшись к ней своей щекой шутливо сказала:
— Скажем так: у нас с тобой есть один друг, которому была невыгодна моя смерть.
Говорить большего я не собиралась, по крайней мере, пока. Может когда всё уляжется, и я перестану трепать ему нервы, расскажу о том, что узнала, но точно не сейчас. Не хочу портить этот момент наполненный нежностью.
— Перестань так меня пугать, — прошептал Райян, прижимаясь своим лбом к моему, — иначе от моего дворца и камня на камне не останется.
— Это угроза? — наигранно возмутилась коварностью своего мужа. Знает же что я слишком мягкосердечная.
Зарыв пальцы в его русые волосы, я легонько дернула за них и, сделав страшные глаза шепотом спросила:
— Большой и страшный дракон будет расстроен, если потеряет свою игрушку?
— Дракон… — словно попробовал на вкус это слово Ян, но, так и не проникнувшись им, поведал, — надо будет потом попытаться с этим свыкнуться.
После чего взяв мое лицо в обе руки серьезно произнес:
— И Лиза, ты не игрушка и не аксессуар, ты моя драгоценная половинка, настолько сильно любимая, что я готов сойти с ума если ты исчезнешь из моей жизни.
Его признание жаром опалило мою прохладную кожу, согревая не хуже алкоголя.
— Любимая? — переспросила, бросив взгляд из-под ресниц, — Это хорошо. А вот сходить от этого с ума — плохо. Видимо мне придется остаться с тобой до конца жизни и проконтролировать, чтобы ты был в себе.
— Почему? — тихо спросил Ян, ожидая дорогому сердцу признания.
Пусть все это было ясно и без слов, но их нужно произносить и как можно чаще, тем более, если они идут от всего сердца.
Утонув в таких дорогих глазах с вертикальным зрачком утопающем в солнечном мёде, я выдохнула:
— Потому что я тоже люблю тебя.
Улыбка тронула мягкие губы, пока золотые искры в радужке моего дракона загорались все ярче.
— Ещё, скажи это ещё раз… — прошептал Ян, наклоняясь все ближе.
— Люблю… — выполняю просьбу, как завороженная наблюдая за мужем.
— Ещё… — горячее дыхание касается моих губ.
— Люблю, — отвечаю, и уже сама поддаюсь ему на встречу, и прежде чем слиться с моим мужчиной в поцелуе, добавляю, — больше всего в любом из миров.
Про себя же уточняю, что совсем скоро появится ещё кое-то, кого я буду любить не меньше, но Райяну расскажу об этом чуть позже, иначе его точно хватит удар от счастья.
Эпилог
— Ну вот зачем мне этот дворец? — принялась ворчать, едва оказалась на пороге этого “подарка”.
Раскинувшись в самом центре личного сада короля, довольно миленькое поместье поспешно обживалось первыми слугами и готовилось к моему переезду. В тени деревьев стены нового жилища не спешили напитаться опаляющими летними лучами, и потому здесь царила приятная прохлада.
С улицы донесся лай Понедельника упоенно гоняющегося за бабочками и пчелами. Ничему его жизнь не учит, раз с первого раза не дошло, что даже у него распухнет мордочка, если её ужалят изнутри — а нечего было пытаться съесть осу. В нем удивительным образом сочетались знания и глупость, но именно это и делало его всеобщим любимцем. Пусть первые пару месяцев после разоблачения истинной сущности моего прислужника все от него шарахались, но его умильно грустная мордашку и душераздирающие вздохи растопили людские сердца, возвращая его жизнь при дворе в привычное русло.