Дыши со мной в такт,
Дыши мной, живи мной.
Люби меня, оглушая криками,
Не забывай меня, желай меня.
Я буду в мыслях у тебя,
Не покидай меня...
Пролог
Солнце, словно яркий луч надежды, освещало город. Тёмное небо с просветами светлого, белые дома, становящиеся золотистыми, и люди, вдруг переставшие быть незаметными, а ставшие живыми и потерявшие обычное своё грустно-летаргическое состояние. И ты идёшь по улицам, осматриваясь, присматриваясь, внезапно понимая, что жизнь прекрасна. Банально до глупости, но осознание чего-то лучшего, чем падшая действительность, становится твоим спасением, пускай лишь на секунду. Мы не выбираем правильных путей, мы идём туда, где однозначно нас ждут бури и грозы, ухабы на дорогах, ситуации, в которых мы обязательно ошибёмся. Мы тянемся к тем людям, которые не делают нас лучше, а показывают нас настоящих со всеми заморочками и привычным безразличием и эгоизмом. Не стоит пытаться жить в стремлении недостигаемых идеалов, надо жить порывами, желаниями, чувствами. И любим мы не тех, кто нас дополняет или составляет нашу полную противоположность, а тех, кто заставляет наше сердце биться до степени фактического выскакивания из груди лишь своим присутствием. Жизнь, на самом деле, прекрасна, даже если ты застрял в полном болоте, разочарован, разбит, предан или обманут. Ведь прекрасной жизнь делаем мы сами, а жизнь как таковая не имеет чёткого описывающего прилагательного.
Глава 1
Где-то далеко в прошлом…
Двухкомнатная московская квартирка. Середина ночи. Девочка семи лет, подложив под щёку ладошку, сладко спит. Громкий крик разрывает тишину квартиры и спокойный сон девочки. Она подскакивает в кровати, ничего пока не понимая, но уже испуганная, с лихорадочно бьющимся сердцем. Ещё один громкий женский крик, больше напоминающий отчаянный визг и мужская ругань грубая, пугающая, наполненная отвратительными словами. Девочка вскакивает и бежит в соседнюю комнату в состоянии уже близкому к истерике, кричит что-то, совершенно не осознавая, что за слова вылетают из её губ. Кричит путано, несвязно, её голос срывается, по щекам текут крупные слезы. Но она, стараясь пересилить себя, просит папу не трогать маму. Отец резко развернулся и с яростью посмотрел на девочку.
- Заткнись и убирайся, - рыкнул он.
Черты его лица заостряются, а искаженное злостью лицо заставляет сердце девочки судорожно сжаться. Состояние почти близкое к панике. Она испуганно делает шаг назад, с её лица сбегает последняя краска, делая её почти смертельно бледной.
- Лена, уходи, - умоляюще просит мама. – Всё хорошо. Мы просто с папой немного поругались.
Но она знала, что это ложь. Она поверила лишь, когда мама пыталась её так успокоить впервые. Она ведь слышала, даже чувствовала, как отец бил маму, как с глухим стуком мама падала на пол. Её лицо сейчас было красное и заплаканное, отчаянное. Но что могла сделать маленькая девочка? Лишь дрожать от страха и молиться, молиться, прося, чтобы этот кошмар закончился. Она молилась безудержно, по её щекам текли слёзы, она продолжала смотреть в страшные глаза отца, словно надеясь ему что-то внушить, хотя у самой всё внутри выворачивалось. Её била дрожь, но сейчас она думала не о себе, а о матери, которая продолжала сидеть на полу в одной ночнушке и тихо утирать слёзы, испугано следя за тем, что происходит в комнате. Она ненавидела его, но каждый раз, когда жизнь становилась спокойной, налаживалась, ненависть уходила, а девочка незаметно для себя прощала отца. Но потом всё повторялось снова и снова. Как замкнутый круг. Ей оставалось лишь бояться и молиться, умолять случиться чуду, умолять, чтобы это прекратилось.
Глава 2
Осознание своих недостатков – это не путь исправления, а лишь первая ступенька длинной лестницы. Марина Минина.
Когда она впервые увидела его, то испытала странные чувства. Она до сих пор помнила их первую встречу ярко, так словно картинка впечаталась в память. Не то, чтобы она никогда не верила в любовь. Просто не придавала этому чувство особенного значения. Любовь была для неё данью того, что ты отдаешь и того, что ты принимаешь. Правда, это «принимаешь» всегда вызывало у неё чувство вины, потому что казалось, что берёт она больше, чем отдает взамен, что обманывает, использует человека. Что вообще есть такое любовь? Каждый может дать ему свое представление и определение. Это как смотреть на облака и видеть что-то определенное, то, что хочешь увидеть или то, что видя, дорисовываешь под себя. И только рядом с другими ты видишь что-то одно, единственное на двоих. Но это всё лишь риторические рассуждения. Потому что есть вопросы, на которые нет одного единственно-правильного ответа, нет единой истины. Есть вопросы, на которые ответы просто ненужно знать.
Встреча с Андреем поменяла в ней многие уже устоявшиеся убеждения. Бывает ли, что вот в один прекрасный момент, ты словно резко начинаешь видеть мир иначе? Революция мировоззрения, глобальная, мгновенная, пугающая. Смотреть на человека и ощущать, как внутри всё по волшебству замирает, а потом словно вокруг мир поменялся, слетел с орбит, что ли. Ох, глупые рассуждения. Она и сама ощущала себя довольно глупо, так безрассудно и безответно влюбившись в человека. Она ведь была самой обычной среднестатической женщиной. Ничего такого, что указывало бы на её отличие от других людей, общее число которых даже выговорить сложно. Возможно, она не могла разобраться в некоторых вещах: в себе, в своей жизни, в своих желаниях и, наконец, в планах, которые хотя бы приблизительно, но должны существовать у каждого человека. В двадцать семь такая позиция дел была сама по себе странностью, но, тем не менее, она не была, предположим, вегетарианкой или феминисткой или ещё кем-то, кого по праву можно назвать отличающимся от других. Но теперь она любила. Любила сильно, настолько, что порой где-то в районе души словно образовывалась большая бездна, чёрная пропасть страшной боли, которая разрывала изнутри, ломала тебя, сгибала.
Она не знала, что делать с этим чувством. Зачем оно ей? Чтобы вылезли все её пороки и недостатки? Так она никогда не была идеальной, даже не претендовала на эту роль. Она вела спокойную жизнь, которой была довольна. А это чувство ломало ей жизнь, хотя, конечно, глупо было обвинять в чём-то что-то совершенно неосязаемое. Но она не хотела любить, по крайне мере так. Не хотела, чтобы это чувство так поглощало, так засасывало, примагничивало, в конце концов.
Сигарета полетела в открытое окно. Это была вторая сигарета за всю её жизнь. Первая пару минут назад была сломана и выброшена после первого затяга. Что ж, по крайне мере, одна вредная привычка обойдёт её стороной.
Позитивное мышление. Позитивные эмоции. Позитивный настрой.
Она отчаянно схватилась за подоконник, ощущая на лице холодный воздух ночи. Не получается. Ничего не выходит. Он всё так же в её мыслях. Как преследующий кошмар. Только очень желанный и такой необходимый. Глупая… Сколько ещё ошибок она совершит перед тем, как остановится? Насколько уничтожит себя? Разрушит свою жизнь? И где этот чертов разум, который должен, просто обязан, отозваться? Где логическое мышление? Рациональный взгляд на ситуацию в целом? Она ощущала себя глупой, забитой, никчёмной собакой, но только далеко не такой беспомощной, поэтому ещё более жалкой.
Налила себе немного алкоголя. Глоток. Ещё один. Посмотрела на наполненный бокал, уже наполовину пустой и почувствовала укол, но подавила его в себе. Заставила не думать себя об ещё одной самой большой ошибке её жизни. Просто не думай, это так просто, не так ли? Влила в себя ещё алкоголя, пока не почувствовала приятный, знакомый шум в голове. Ветер из открытого окна кухни недавно холодивший кожу теперь был приятным. Улыбнулась. Бессмысленно. Подавила в себе чувства, мысли. Подавила боль насколько смогла. Подавила все чувства, что испытывала в это мгновение. Не думай, просто не думай.