Он рассмеялся, негромко, но так, что его смех эхом дрожи и странного волнения отозвался в её теле. Она напряглась, и он заметил это, он заметил блеск её глаз. Их обоюдное желание было явным для каждого, но они всё равно продолжали притворяться, что ничего особенного не происходит. Это лишь стычка двух вражеских сторон. Она знала, что между ними всё определённо закончится ни как в сказке, итог будет слишком плох. Но уверенность в собственном неправильном поступке не заставляла её отступить. Она продолжала идти по неизвестному, зыбкому пути, словно вперёд её тянула незримая яркая нить.
Балансируя по краю, теряясь в бесконтрольных ощущениях. Он целует её, вдыхая в себя её стоны. Как изголодавшийся зверь, как хозяин, соскучившийся по своей игрушке. Его поцелуи, словно наказание, насилие, его грубость, которую она принимает, не противясь, соглашаясь. Она дрожит, хватаясь за него, боясь упасть. Его щетина царапает её нежную кожу, губы горят. Она открывает глаза, встречаясь с ним взглядом. Темные омуты безразличия и иссушающего желания. Он толкает её на позади стоящий диван. Он сверху, тяжесть его тела, горячее дыхание на коже. Поцелуи, напоминающие битву, где каждый атакует, не жалея сил, не сохраняя дистанции. Его руки, лаская, сжимая, она слегка прикусывает его нижнюю губу, ногтями впиваясь в его плечи, чувствуя, как его дыхание становится глубоким и прерывистым, а его пальцы сильнее нажимают на кожу её ягодиц. Он хочет её, она ощущает его желание, меняет положение, чтобы сократить расстояние. Его губы на шее, целуют, ласкают. Словно на лезвии страсти, возвышаясь над небом в чувственном экстазе. Дурман, туман, окутывающий сознание. Лишь оголённые струны сладко-горького желания. Играет музыка, звучащая, словно в отдалении, бесконечно далеко. Звук глухой и еле различимый через помутнение в разуме. Секунда, две, она ощущает холод. Открывает глаза, видя, как Андрей спокойно поправляет одежду. Садится, продолжая непонимающе следить за его действиями. Наконец, он смотрит на неё, лицо напряжённое, на скулах желваки, фактически устрашающая темнота и глубина его взгляда. Он внимательно наблюдает за ней, будто запоминая каждую черту её лица, каждый изгиб её тела. Берет со столика телефон, который, не прекращая продолжает звонить. Протягивает ей с ироничной усмешкой. Она смотрит на дисплей, где высвечивается имя Грунтова. А Андрей просто уходит, не прощаясь, не говоря ни слова.
Она застыла с окаменевшим лицом, не выдающим ни грамма ее эмоций, ее боли. Она сидела, поражаясь, как эта агония внутри еще не разорвала ее на части. Ей хотелось хорошенько ударить его, встряхнуть, заставить опомниться, понять, что он делает с ней. Заставить его, наконец, осознать, что она, черт побери, живой человек. Но Лина лишь слабо усмехнулась, смотря, не отрываясь, на закрывшуюся за ним дверь. Не любил, не хотел, ненавидел. Единственная правда, которую стоит принять. Не любил, не хотел, ненавидел. Она повторяла это раз за разом, чтобы избавиться от проблеска надежды. Повторяла ещё раз и ещё, чтобы лишиться ощущения скованности из-за избытка чувств, который он как всегда ей преподнёс, просто находясь рядом. Он просто играл. Играл с ней, как собака с кошкой, жестко, не жалея, не беспокоясь о её чувствах. И становится больно, не той ощутимой болью в груди от ссоры или обиды, а боль намного глубже, где-то внутри, совершенно непереносимо. Так близко от него… и так далеко. Хочется подойти ближе, сократить расстояние, хочется оказаться за тысячи миль от него и больше никогда не видеть, не слышать.
Глава 21
Необходимость - лишь иллюзия. Всегда можно найти замену. Роман Грунтов.
Порой всё должно меняться. Просто потому что так задумано природой и прописано в мировом контракте создания дерьмовых ситуаций. Есть люди, которые уходят из твоей жизни независимо от твоего желания, просто потому, что рано или поздно что-то должно меняться, вместо привычного должно приходить новое, ведь от привычного начинаешь уставать. Разница состоит лишь в том, что одни уходят первые, находя для себя подходящую замену потерянному, а другие остаются в оглушающем одиночестве и пытаются справиться с ощущением предательства, боясь повторить подобную ошибку ещё раз.
- Рада тебя видеть, - Алина искренне улыбается, пропуская Андрея в квартиру.
- Ты одна?
- Кирилл на работе, - с улыбкой отвечает она, следя за тем, как он снимает верхнюю одежду и обувь.
- К лучшему.
Она заливисто смеётся. Андрей замирает, слыша её смех. Боже, как он соскучился по своей малышке. Её смех ножом в сердце, возвращая в счастливое прошлое.
Она тянет его за руку, он послушно следует за ней, чувствуя что-то теплое и светлое в душе, прекрасное, снимающее напряжение. Он чувствует успокоение, облегчение рядом с ней. Садится на стул. Аля приносит ему кружку кофе и пирог.
- С чем? – интересуется он.
- С яблоками.
Он улыбается, потому что в её присутствии просто не может не улыбаться.
- Божественно, - хвалит он.
- Я тренирую свои кулинарные способности.
- Тренируешь? – он изображает испуг, и она вновь смеётся.
- Не беспокойся. Я умею оказывать первую помощь нуждающемуся.
- Успокоила, малышка, так успокоила, - с мягкой, нежной усмешкой отзывается он.
Её руки лежат на животе, непроизвольно привлекая внимание.
- Как ты себя чувствуешь?
- Я чувствую себя счастливой, - с улыбкой говорит она. Её глаза блестят радостью и оживлением, тёмные волосы обрамляют аккуратный овал лица. Он с нежностью смотрел на неё, понимая, что любит ещё не родившегося ребёнка, потому что он – это дитя Али, её часть, её продолжение. Он боготворил её, наверное. Он ни разу не позволял себе грубых слов или резких фраз в отношении его малышки. Он, скорее всего, влюбился в неё с первого взгляда, просто осознал это несколько позже.
- Андрюш, я вот о чём подумала.
Она забавно сморщила носик и прикусила нижнюю губу, что-то обдумывая. Андрей улыбнулся, видя эту привычную непосредственную манеру поведения. Она была почти такой же, как в их первую встречу. Яркой, по-детски наивной немного, её волновали любые мелочи, она постоянно была где-то далеко в своих мыслях. Но её улыбка всегда была искренней, затрагивающей душу, заставляющей замереть сердце. С ней всегда было легко и хотелось смеяться. Он вообще до неё не замечал, что его жизнь превратилась в монотонное занудство. День изо дня одно и то же, уже привычное, потерявшее какой-либо смысл.
- Я думаю о том, чтобы передать тебе управление журналом.
- Что? – удивлённо спросил он.
- Из меня сейчас работник никудышный. Скоро малыш родится, - она погладила живот, мечтательно улыбнувшись. Он почувствовал резкий укол боли, жалея, что этот ребенок не его.
- Думаю, стоит хорошенько поразмыслить над этой идеей.
- Нечего и думать, - экспрессивно возмутилась она. – Я уже всё решила, - закивала она, подтверждая реальность своих слов.
- Мне надо подумать.
Она вздохнула.
- Это не то, о чём ты мечтал? – заботливо поинтересовалась она. Алина смотрела на него настойчивым, вопрошающим взглядом. Он слегка улыбнулся, надеясь убрать её беспокойство.
- Всё хорошо, малышка. Просто нужно будет свыкнуться с мыслью об ответственности, которая будет лежать на мне.
- Ты справишься, я знаю, - слабая, нежная улыбка. Она погладила его руку, стараясь поддержать.
Они продолжали чаепитие. Смеялись, шутили, как в старые времена.
- Ты так и не помирился с Линой? – как бы, между прочим, поинтересовалась Аля.
- Я с ней и не ссорился.
- Отпусти это, Андрюш. К чему эта глупая ненависть? От неё никому лучше не становится.