- Где ты была? – спокойно спрашивает он, но что-то в его голосе заставляет Лину насторожиться. Она немного теряется, думая, что лучше сказать.
- С Романом, - наконец, произносит она, не желая врать и выдумывать.
Он смотрит на неё, его глаза пылают.
- Он лучше меня, не так ли? Круче, богаче?
- Что за чушь ты несёшь?
Он срывается с места, подлетая к ней. Лина, судорожно вдохнув, пятится назад, по-настоящему пугаясь.
- Что же у тебя за натура такая? – его голос злой, презрительный. – Из одной кровати в другую.
- Ты шутишь, правда?
Он усмехается.
- Я похож на клоуна?
- Андрей, - тихо шепчет она его имя.
Его кулак в миллиметрах от её лица врезается в стену.
- Замолчи.
- Мне не нужен никто, кроме тебя, ты же знаешь это.
- Ложь. Чёрт возьми, как ты можешь, смотря мне в глаза, нести такую чушь?
Он отворачивается, безразлично отчеканивая:
- Я ухожу.
Есть такой способ лечения в психотерапии: опустить до дна, чтобы после возродить заново личность человека. В её случае всё иначе, наоборот – он поднял её до вершины, так, что она смогла коснуться руками звёзд, и опустил в самый низ, ниже земли и человеческого понимания, не церемонясь, наплевав на её чувства и боль. Он уничтожил её, никак срубленное дерево, а как вырезанное с корнем. Надуманная причина, просто побоялся в лицо сказать, что наигрался, и она ему больше не нужна. Устал от неё, она ему надоела. Растоптал, раздавил, оставив в беззащитной открытости.
Десять минут. Бесконечно долгие десять минут, которые превращаются в вечность. Он звонит дверь, она открывает. Он целует её, как сумасшедший, не давая ни секунды на осмысление происходящего, не давая ни минуты на осознание поворотов и кульбитов, выписываемых судьбой. Его руки по телу, жёстко, яростно. Его губы, дико, необузданно целуют, поглощают, заставляют умирать и возрождаться заново.
- Я не позволю, чтобы кто-то прикасался к тебе, что ты смотрела на кого-то помимо меня, - рычащий голос в губы, приказывая, предупреждая.
- Ты деспот.
- Сама напросилась, - слабая усмешка на его губах.
Она, не протестуя, подчиняется ему. Подчиняется мужчине, которого любит. Безумно сильно любит. Те чувства, что внутри, словно адреналин или страх, ток по крови, бабочки в животе. Не описать, но стоит лишь ощутить подобное и захочется, чтобы жизнь остановилась и то, что внутри не отпускало своим напряжением, своим безумным остервенелым бегом в никуда. Из крайности в крайность. Их отношения сплошные острые углы, шаг влево, шаг вправо, взрыв, удар, боль и счастье. Горячо, непередаваемо, с ним навсегда. Биение сердец в такт, его руки по телу, словно прожигая кожу. Он входит в неё, и она по обыкновению выгибается, стараясь ещё глубже принять его, сильнее сжать, позволить ему сильнее проникнуть. Восхитительно. Его мощные, рваные, грубые толчки, свистящий воздух из лёгких, капельки пота на кожи. Её ногти проводят дорожку по его спине, он вздрагивает, ещё сильнее вдалбливаясь в неё, заставляя кричать, молить. Ритм единение, поделенный на двоих. Всё глубже, проникая до основания, проникая до грани. Его руки в волосах, тянут слишком сильно, но боль, переплетаясь с удовольствием, горячим комом собирается внизу живота. Ей хотелось всё больше, всё дольше, всё сильнее, всё крепче. Она горит, горит, словно температура тела достигла сорока градусов. Ненавидит его за боль, за мучения. Ненавидит за то, что так нуждается в нём.
Любое его прикосновение, такое обычное, но которое воспринималось на безумно сильном уровне, так словно он проникал сразу под кожу, быстро и резко, как разряд тока, возможно, как удар молнии, мгновенно. И его поцелуи. Это что-то немыслимое. Только с ним она чувствовала такое. Может именно это называют раем и забвением? Она просто терялась, растворялась, забывалась, в одну секунду все ее мысли и чувства сосредотачивались только на нем. Это было хуже боли, потому что ощущалось где-то внутри, так нестерпимо и сильно, и хотелось еще, как наркотик. Зависимость даже хуже чем от наркотика, без этого просто невозможно было обходиться, и хотелось всегда ощущать его. И сколько не пытайся избавиться от этого поглощающего чувства, оно только резало сильнее, причиняя боль, не желая уходить, а продолжая существовать в тебе.
Ты никогда не встретишь идеального человека, сколько не ищи. Каждый человек только рождается непорочным, безгрешным, что можно соотнести с идеальностью. Но с каждой минутой каждого прожитого дня он вбирает в себя всё, что только даёт ему жизнь. Жизнь не учит лучшему, пряча худшее. Жизнь терзает твою и без того израненную наивность и мечтательность, убивая святое, испивая доброе до дна. Она принимала его таким, жестким, безразличным к её чувствам, но настоящим, не фальшивым, искренним. Он не врал, не давал нелепых, нереальных надежд. Он просто был с ней, потому что этого хотел.
Глава 28
Одиночество – это ощущение ненужности перед человеком, который нужен тебе. Лина Афинская.
Любовь слепа, надежда – пустой звук твоей мечты. Настоящим в этом мире является лишь боль, острая и режущая. Хотя нет. Ещё счастье, безграничное, яркое, пропитывающая каждый дюйм тебя, как палящее солнце горячит каждую часть тела. Лазурно прекрасные моменты на смену долгим бессонным ночам без него. Озарение. По принципу: «тайное становится явным». Понимаешь рано или поздно, осознаёшь наивность своих выводов. Ждать можно всю жизнь, терпеть вечность. Но что это за любовь такая, которая приносит боли больше, чем радости? Что за любовь, достающаяся через страдание, как вознаграждение за терпение? Это не любовь, это бессмысленность полнейшая. Ты должен быть счастлив, отказываясь от того, что убивает тебя, топчет, сминает, выкидывая лишь переработку на свободу, где ты никого не знаешь.
Его прикосновения как горячий ток по коже, непереносимо нужно и важно. Его поцелуи как огненный тайфун, сметающий любые запреты и принципы. Она прижимается к нему как можно ближе и сильнее, чтобы ощущать его всецелостно. Он улыбается, морщинки слабые вокруг губ, и почему-то это заставляет её сердце ускорять движение от томительной нежности. Его пальцы нежно скользнули по её лицу, обвели контур губ, зарылись в шёлковые волосы. Резко прижимая к себе, жадно впиваясь в её губы. Словно смертельная гонка, яростная, стремительная, опасно притягательная. В каждом движении, в их взглядах чистая стихия страсти. Будто два незнакомца, которые хотят познать друг друга за краткое мгновение, отведённое им. Целовались лихорадочно, спешно, чувственно, ощущая, как между ними словно взрывается воздух, распадаясь на мельчайшие составляющие. Прерывистое, обоюдное дыхание, их встречающиеся мимолётные взгляды. Нежные касания по обнажённой коже, напоминая метания по острию.
Всё пошло не так примерно через неделю. Счастье имеет свой срок и ограничительные рамки. Ничто не может длиться вечно. Мы можем строить воздушные замки надежд, мы можем верить до последнего, но реальность не считается с твоими доводами, а поступает так, как ей хочется. Так страшно. Высокая ставка с её стороны, на карточный стол выложены сердце и душа. Бороться, бороться до последнего за него. Но где брать силы, смирение, прощение? Как научиться понимать, оправдывать, не винить? Как научиться воспринимать происходящее, уменьшая душевное давление, убирая мучительную боль?
Он мог исчезнуть на два дня, не объясняя причин, не сообщая о планах, не оправдываясь, не извиняясь. В первый раз, когда он просто пропал, не отвечая на звонки, не предупреждая, она по-настоящему сходила с ума. Искренне беспокоилась и опасалась, что с ним что-то произошло, что-то случилось. Звонила, оставляя по сотни пропущенных. На следующий день, когда она уже собиралась поехать к нему на работу, он пришёл. Она бросилась к нему на шею, обнимая, а он лишь с упреком спросил, зачем было столько раз звонить. После этого она не звонила ему вообще, не спрашивала, почему он не приходит, где пропадает. Она делала вид, что ей всё равно. Всё между ними было слишком шатким, словно карточный домик, способный развалится под слабым порывом ветра. Он изначально поставил ультиматум на отношения. Никаких обязательств, никаких требований или упрёков. Никаких жалоб или условностей, полная свобода. Она приняла это, смирилась, чувствовала, что постепенно надоедает ему и скоро он вовсе испарится из её жизни, будто его никогда и не существовала. Она не думала о том, что будет с ней, когда он уйдёт, она старалась впитывать в себя всё, что он ей давал, не ставя условий и не создавая правил. Он разбивал её иллюзии вдребезги, рушил мировоззрение, уничтожал наивные надежды. Он поступал так, как хотел, не считаясь и не беря в разумения её чувства, её боль, её эмоции. Он выжигал её до основания, не заботясь о последствиях своих действий.