Лина продолжает молчать. Её тело слабо подрагивает в его руках. Он целует, яростно, жёстко, пальцы нажимают на челюсть, так, что от боли у неё темнеет в глазах, раскрывая губы. Он целует, поглощая, не отпуская, что-то доказывая, что-то утверждая. Целует, а она отвечает. Не может не ответить. Резко притягивает его к себе, сжимая насколько возможно сильно. Хватается за него, словно может упасть. Его пальцы зарываются в её волосы, тянут, перебирая пряди, спешно, лихорадочно. У неё горят губы, но она не может остановиться, словно проклятая кем-то свыше.
Объявляют её рейс. Она отталкивает его, отворачивается, уходя без оглядки. Он отпускает, не пытается удержать. Позволяет ей покинуть его навсегда. Криво усмехается. Думает о том, что никогда больше не позволит себе слабости, уступки, привязанности. Хочется закурить, глубоко втянуть сигаретный дым, так, что зажжет легкие. Он ощущает удушливость, чувствует, что стены надвигаются на него. Ненавидит её всем сердцем, искренне. Всё бессмысленно, пусто, никчёмно, лишь зря потраченное время, лишь глупые созданные сложности для них двоих. Всё лишь иллюзия, притворство, домыслы воспалённого сознания. Всё ложно, притворно, фальшиво. Ему хочется рвать, метать, рушить. Ему хочется сделать ей больно, увидеть слёзы на её глазах, услышать оправдания. Грёбанные пустые слова из её уст, объясняющие, извиняющиеся. Ненавидит, теперь по-настоящему. Глушит чувства внутри, оставляя только осадок пережитого сейчас. Уходит, оставляя позади воспоминания, эмоции. Уходит, сохраняя в сердце отпечаток лучшего, что было с ним когда-либо в жизни и худшего, что могло бы с ним случиться.
Глава 29
Мы часто принимаем решения, которые в настоящем нам кажутся правильными, а в будущем становятся ошибками. Лина Афинская.
«Если бы меня однажды спросили, для чего я живу, я бы не нашла, что ответить. Сдулась бы, словно надувной шарик. У меня нет целей, планов, стимулов. Осознание этого добивает. Я бы сказала, что живу для него или ради него, но я не вправе этого говорить. Ему не нужна моя любовь, а я, скорее всего, не умею любить. Любить, не прося, не требуя, не придираясь. Мне нужно получать что-то в ответ. Меркантильно, лицемерно, но от понимания этого я не могу измениться. Я не умею любить, просто отдавая, даря. Возможно, я бы смогла, научилась, если бы знала, что ему нужна моя любовь…»
Стрелка часов идёт лишь вперёд, не меняя курса, направления и регулярности колебаний. Так и она должна идти лишь вперёд, не оглядываясь и не останавливаясь, не сожалея. Всё к лучшему. А если и не к лучшему, то случившемуся суждено было произойти по прописанному свыше сценарию её судьбы. Понимает, ясно осознаёт, на что решилась, чего лишилась и на что согласилась. Даже рада, наконец, разорвать замкнутый круг безответной любви и ожидания. «Рада» - всё же не то определение, но объяснить своё состояние не в силах. Лишь мысленно настраивает себя на грядущие перспективы иной жизни по правилам Грунтова. Хочет выстоять, доказать себе, что может жить с другим человеком, и если не забыть, то отпустить Андрея однозначно. Так правильно, так нужно.
Самолет поднимается в воздух, она смотрит в окно иллюминатора. Оборвать связь с прошлым, перевернуть страницу, вычеркнуть то, что доставляет боль, забыть. Наверное, многие мечтают о выборочной амнезии. Порой жизнь бьёт так, что ты падаешь, теряешься. Это похоже на черно-белый сон, жизнь, потерявшая краски и ясность. Словно в тумане, ты перестаёшь ориентироваться и различать события, будто они превратились в одно огромное пятно в твоей памяти. Ты бежишь от реальности, она становится твоим худшим кошмаром, твоим проклятием. Ты где угодно, но не в настоящем, тебя нет в этом мире, ты душой в другом измерении. Чувства, как тупой нож, которым проведя по пальцу, ты порежешься. Глубокая пассивность и ярая боль, сочетание несочетаемого.
Она на море, ощущая лёгкий запах бриза и громкий звук бушующих волн. Бредёт медленно к своему домику на берегу моря. Уютный, небольшой, но наверняка Роману стоял целого состояния. Он сам её отправил сюда, подумать, поразмыслить, разобраться. Не боялся оставить ей без собственного присмотра, потому что знал, что она никуда не денется от него. Она теперь ему принадлежит, как любая другая его собственность. Он вложил в неё деньги, время и усилия, изначально распланировал будущее, шёл по четко созданному плану. Не соблазнял, не убеждал в любви, знал, что с ней это не прокатит. Он ждал, пока её жизнь достигнет апогея, когда она будет бессильна мыслить, учитывать плюсы и минусы. Когда будет слаба как котенок и открыта для любых его действий. Она вышла за него замуж. Он так захотел, хотел изначально. Ему нужна была не семья, а лишь показатель того, что он семейный человек. Бизнесмен до мозга костей. Марина была права, жаль Лина это осознала слишком поздно. Осознала лишь, когда наступила на хорошо расставленную ловушку, когда упала в неё, потеряла себя.
- Не стоит бояться меня, Елена.
- Ты хочешь использовать меня. О чём и говоришь прямым текстом. Я изначально была просто очередным выгодным проектом, - горькая усмешка на губах.
- Знаешь, в чём разница между мной и Андреем? Я говорю прямо, честно, даю выбор, а он просто будет использовать тебя, давая иллюзию и даря надежду.
Роман знал о ней многое. Настоящее имя, прошлую жизнь. Влиятельный, черт его подери. Он называл её теперь никак не иначе как «моя милая Елена». Она ненавидела своё настоящее имя, словно оно было проклятием для неё. Это имя, чуждое и непривычное ей, напоминало о прошлом, которое она старательно хотела забыть и стереть из своей памяти.
Когда несколько дней назад, Лина, смирившись, решила отпустить Андрея. Они попробовали быть вместе, у них не вышло. Она, словно превратилась в привидение, ходила туда обратно по квартире, упиваясь своей болью, не борясь, сдаваясь. Заслужила. Заслужила все пинки и повороты судьбы. Устала ждать, надеяться, пытаться. Вся жизнь в борьбе за него, в страхе, что он уйдёт. Рано или поздно, но уйдёт. И лучше раньше, возможно, тогда она ещё сможет склеить разбитое сердце, разорванную на части душу. Мысли в голове хаотично водили хороводы, меняя направление, пускаясь то в слезливый пляс, то в гнев, то в страх, то в боль. Смирилась. Скажите, зря? Надо попытаться, постараться, сделать ещё одну попытку, попробовать всё наладить, завоевать его сердце. Но она не умеет так. Никогда не отличалась самопожертвенностью, была эгоисткой, пускай. Хотела его любви, безраздельной, всецелостной. Требовала слишком много, желала чересчур многого, мечты и вовсе были не то, что сказочными, а уходили от понимания адекватной оценки действительности. Глупая, любит совершать ошибки, действовать наперекор, противореча, не думая. Логичность, кажется, ей вообще не свойственна. Наверное, всё же, она из тех, кто любит ходить по острию, загонять себя в угол, потом виня окружающих, скидывая на них собственную вину за случившееся. Любит, страдая, сворачиваться в калачик, беззащитно смотря на мир и требуя поддержки и заботы.
Роман внимательно смотрел на неё тогда. Глаза, обычно безразличные, смотрели с долей жалости. Ей было всё равно. Она, словно бы превратилась в один сплошной комок мучительных эмоций и параллельного безразличия ко всему вокруг.
- Теперь будешь убиваться?
- Ты запретишь? – последовал резкий ответ.
- Ты знала, на что идёшь. А теперь ненавидеть мир за несправедливость глупо.
- Не тебе меня судить.
- А я разве осуждаю? Посмотри на себя со стороны. Жалко.
Она съежилась от этих слов. Непричёсанная, с пустыми, стеклянными глазами, в помятой одежде.