Он взял полотенце и стал растирать онемевшие конечности. Потом подошел к двери и при помощи отломанного куска старой трубы закрыл ее. Труба всегда лежала рядом с дверью. Закрываться без важной причины считалось дурным тоном.
Гарри вернулся к зеркалу и еще раз посмотрел на себя. От ладони больше не пахло опасностью. Она осталась только в его памяти. Вместе с ощущением давления на шее.
Он опустил руку на член, сжал и еще раз вспомнил давление. В его фантазии рука, которая мешала ему сделать вдох, тоже перебралась ниже. Как по волшебству быстро, и не заметишь, что что-то изменилось. От смеси возбуждения и нетерпения Гарри потянул слишком сильно — высохшая после душа кожа отозвалась резким жжением. Привычным движением он облизал ладонь, и в этот момент его взгляд столкнулся со взглядом другого Гарри.
Отражение смотрело с укоризной.
— Как же ты мог? — спросило оно.
— Не знаю, — ответил Гарри. — Я все сделал, чтобы этого не произошло.
— Значит, ты мало старался, — ответило оно.
— И что нужно было сделать? — разозлился Гарри. — Ударить себя молотком по руке?
— Он старше тебя, — злорадно сказало отражение — это был его главный козырь, Гарри знал, потому что был им.
— Лучше будет, если он будет младше?
— Лучше будет, если ты научишься хорошо себя вести.
Гарри взял полотенце и заткнул им зеркало. Внутренний голос замолчал.
Вернулись воспоминания о нем: «Он старше тебя». Вместо ожидаемого отвращения Гарри испытывал удовольствие. Еще влажная от слюны ладонь вернулась к члену. Он старше. А еще он убивает людей. И давайте добавим сюда вишенку на торте — похоже, их с Лили и Джеймсом Поттерами связывала история, о которой не говорят за семейным ужином.
Это не просто сбегать на вечеринку без приглашения, напиться и обблевать раковину. Это другой уровень.
И есть еще один, дополнительный бонус. Дамблдор ничего им не сделает. Даже если он начнут трахаться прямо у него в кабинете. На столе, заваленном личными делами перспективных студентов.
Гарри сделал всего несколько движений, сжимая член почти до боли, представляя чужую ладонь вместо своей, и тут же, стоило нарисовать себе образ до конца, пришла разрядка.
Он убрал полотенце — отражение усмехалось. Прежнего укора в глазах уже не было.
— Значит, решил? — спросило оно.
Отвечать он не стал — нацепил одежду и выбежал в коридор, оставляя за собой мокрые следы.
Старичок-консьерж крикнул ему, что на улице холодно.
— Простудитесь, молодой человек!
— Спасибо! — крикнул в ответ Гарри.
На пороге комнаты он не смог понять, почему с него на паркет капает вода. Снег? Пот?
— Для чая уже поздновато, — ответил Снейп, приоткрыв дверь.
— Не пустите — начну кричать, — сказал Гарри. Пистолет был у него все это время, и он был заряжен. В университете ненавидели гласность, а для Снейпа секреты всегда были важнее, чем для любого другого профессора.
Дверь открылась и зло захлопнулась за ним.
— Значит, решили устроить скандал?
— Нет, — Гарри подошел к окну и отработанным движением задернул портьеры. Неделю назад их пришлось отнести в химчистку, чтобы избавиться от векового слоя пыли.
Позади него стояло чудовище. Древний страх, который он начал испытывать еще в детстве.
Страх положил ему ладони на плечи.
— Почему передумал?
— Представил одну картинку, — ответил Гарри. — Подумал, каким будет выражение лица у ректора, когда он узнает.
— Пришлешь ему фотографию?
— Зачем? Слухи разносятся быстро.
Ладони исчезли так же легко, как возникли.
— Я не собираюсь болтать, — поспешил уточнить Гарри. — Но это же очевидно. Я здесь. Консьерж наверняка все запоминает. Я не прав? — он оглянулся.
Снейп стоял в миллиметре от него, похожий на черную скалу.
— Ради жалкой провокации, Поттер? — спросил он.
— Нет, — Гарри усмехнулся, как совсем недавно — его отражение. — Потому что сложно представить что-то менее правильное.
Ладони вернулись. Они толкнули Гарри на стол, в который он вцепился, чтобы не упасть и развернулся.
— Тогда раздевайся, — сказал Снейп.
И уже когда прилипшая к коже одежда поддалась и упала на пол, Гарри спросил:
— А вы?
— Мне-то зачем? — усмехнулся Снейп. — Судя по всему, меня ожидает незабываемое приключение.
Гарри мгновенно покраснел. И в этом смущении было нечто более возбуждающее, чем невзрачный костюм профессора и безразличное выражение его лица.
Когда на член легла теплая ладонь, Гарри уже мог «узнать» ее — шея тут же отозвалась волнующим напряжением.
Ничего подобного он никогда не делал — к его услугам были порно-сайты и бесконечные запасы одноразовых полотенец от тети Петуньи. Но живой человек — нет, это было слишком опасно и по-бунтарски неправильно.
Снейп стоял вплотную, его лица не было видно, потому что Гарри уткнулся головой ему в грудь. Мысль о том, что можно посмотреть вверх, сама по себе возбуждала.
Вторая рука Снейпа легла ему на затылок и вцепилась в волосы. Гарри посетила еще одна иррациональная идея.
«Он как отец»
И хотя Гарри не помнил ни одного связного эпизода своей жизни с родителями, мысль показалась ему реальной.
Из-за нее, а еще из-за того, что Снейпу, вероятно, надоело его «незабываемое приключение», Гарри кончил, вцепившись в каменные наощупь плечи. После короткого удовольствия в голову пришло отрезвляющее: «И что теперь?»
Вернулись все «но», которые мгновение назад казались возбуждающими, только теперь они вооружились вилами и собирались казнить Гарри на месте. Среди них реплика «Он как отец» шагала со здоровенным флагом, на котором Гарри увидел свою разрушенную жизнь.
— Пойдем.
Снейп отвел его к кровати и толкнул на нее. На сей раз пистолета в его руке не было, но Гарри все равно послушался.
На него легло одеяло. Снейп сидел рядом, опираясь локтями о колени.
Несколько бесконечных минут Гарри медлил с вопросом, но тот наконец вырвался:
— Что теперь?
— Ты заснешь, — ответил Снейп, поднимаясь.
— А вы?
— А я зайду в ванную. И потом тоже засну.
Гарри сел в постели, когда фигура профессора скрылась за дверью ванной. Не нужно было иметь богатое воображение, чтобы понять, чем занят за дверью Снейп.
Он не знал, должен ли пойти следом. Будет ли это «хорошим тоном»? И стоило вспомнить о слове «хороший», как все прояснилось. Нет, он больше не будет хорошим, он будет собой, к тому же на его вопрос уже есть ответ. Снейп велел ему засыпать. Значит, нужно засыпать.
Утром, проснувшись, он обнаружил, что остался в комнатах один. Снейпа не было, сумка его тоже исчезла. Но на столе лежало одинокое пирожное в упаковке.
И еще с тумбочки пропала фотография в рамке. Гарри выдвинул ящик и нашел ее там, но не стал ставить рядом с кроватью.
Они ведь не совсем извращенцы, верно?
С этой мыслью он сел пить чай и разглядывать снег за окном. Зима когда-нибудь кончится, и придет весна. За весной — лето. Летом нет занятий, а это значит, можно уехать из кампуса. Одному, а если повезет, в компании неожиданно разговорчивого дружелюбного профессора с пистолетом в сумке.
Может быть, Гарри даже научится стрелять?
Мечтательно провожая взглядом снежинки, он сделал глоток.