Мы уселись за свой стол, и только теперь я почувствовала себя дома.
На самом деле я уже три недели как вернулась, но здесь не было никого, кроме новичков и преподавателей. Я была единственной старшекурсницей среди первогодок. (Хуже этого могло быть только одно — находиться в учительской и наблюдать, как твой преподаватель древних языков закапывает лекарство в ухо величайшего в мире авторитета по части кодирования, а тот клянется, что больше никогда не станет нырять с аквалангом. Представляю мистера Московица в мокром водолазном костюме! Блеск!) Я перечитала все старые номера «Шпионажа сегодня» и слонялась по зданию и открывала для себя потайные комнаты и секретные проходы, которым, по меньшей мере, лет сто, и пыль там не вытиралась примерно столько же. Хотелось больше времени проводить с мамой, но она была очень занята и чем-то озабочена.
Вспомнив сейчас об этом и сопоставив с таинственным отсутствием Бекс, я вдруг забеспокоилась: может, в словах Лизы все же есть резон? Тут к нам подсела Анна Феттерман и спросила:
— Вы видели? Уже смотрели?
Анна держала листок голубой бумаги, которая мгновенно растворяется, если положить ее в рот. (Хотя по ее виду можно предположить, что на вкус она будет, как сладкая вата, поверьте мне — это не так!) Не знаю, почему расписание нам всегда выдают на растворимой бумаге. Возможно, хотят истратить запасы невкусной бумаги и перейти к более приятной, например со вкусом мятно-шоколадного печенья.
Но Анну волновал вовсе не вкус бумаги, когда она билась в истерике:
— У нас будут секретные операции! — В голосе ее звучал неподдельный ужас.
Тут я вспомнила, что Анна, пожалуй, единственная студентка в академии, которую Лиза могла победить в силовом единоборстве. Но даже Лизу удивила обеспокоенность Анны. В конце концов, ни для кого не секрет, что со второго курса у нас начинаются предметы, которые хоть отчасти приближаются к реальной работе. Это будет наша первое знакомство с настоящей шпионской работой, вот только Анна, кажется, забыла, что все наши уроки, к сожалению, предельно упрощены.
— Уверена, мы справимся, — попыталась утешить ее Лиза, забирая расписание из хрупких ручек Анны. — Букингэм всегда рассказывает ужастики о Второй мировой, и показывает слайды, забыла что ли? С тех пор как она сломала бедро…
— Но Букингэм уже не работает! — воскликнула Анна, и я заинтересовалась.
Пару секунд я изучающе смотрела на нее.
— Профессор Букингэм еще здесь, Анна, — сказала я, но не стала уточнять, что все утро уговаривала ее кошку Оникс спуститься с верхней полки в библиотеке. — Скорее всего, это обычный слух начала семестра. — У нас всегда полно подобных слухов, например, о том, как одну девушку похитили террористы или как кто-то из преподавателей выиграл в лотерею сто тысяч. Правда, последний слух оказался истинной правдой.
— Нет, ты не поняла, — сказала Анна. — Букингэм практически отходит отдел. Она будет заниматься выбором специализации и курировать первогодок, но и только. Преподавать она больше не будет.
Мы, не сговариваясь, повернулись к столу преподавателей и пересчитали стулья. И конечно, там оказался один лишний стул.
— Кто же тогда будет вести секропы[1]? — спросила я.
Тут по огромному залу прокатился шепоток, поскольку из дверей в дальнем конце появилась моя мама в сопровождении обычной свиты — двадцать учителей, у них мы учились последние три года. Двадцать учителей. Двадцать один стул. Знаю-знаю, гений у нас я, но вы и сами можете подсчитать.
Мы с Анной и Лизой переглянулись и снова глянули на учительский стол, перебирая в уме имена и пытаясь вычислить, что же означает этот лишний стул.
Одно лицо и впрямь новое, но это было вполне ожидаемо. Профессор Смит всегда возвращается после каникул с совершенно другим лицом — в буквальном смысле. Нос в этот раз у него увеличился, уши стали торчать еще больше, а на виске появилась родинка. Все это для маскировки лица, разыскиваемого, как он утверждает, на трех континентах. Ходят слухи, что его ищут контрабандисты оружия — на Среднем Востоке, бывшие агенты КГБ — в Восточной Европе и очень расстроенная бывшая жена — где-то в Бразилии. Такой обширный опыт делает его превосходным преподавателем СТРАМа (стран мира), но лучшее, что привносит в академию профессор Смит, — это ежегодное отгадывание, какое лицо он сделает себе на этот раз, чтобы насладиться летним отпуском. В виде женщины он еще ни разу не появлялся, но, наверное, это всего лишь вопрос времени.