Я, было, подумал — как это мы потащим «Арго» на берег, хватит ли сил, но герои молча полезли в воду, разошлись вокруг судна, ухватили, кхекнули, да и вытащили на песок.
А коли корабль вытащен, укреплен подпорками, так почему бы и не заняться текущим ремонтом? Судно больше месяца находилось в воде, так что и ракушки присосались, швы кое-где разошлись, неплохо бы проконопатить, да еще куча дел. Но в ремонте задействуют половину команды, а остальным велено отправляться в лес, пополнять запасы. Конопатить борта и сбивать с днища древоедов желающих не было, а вот охотится вызвались едва ли не все. Пришлось Ясону применять власть, разделив народ на две команды. Один я остался не у дел. Да и куда девать обретенного друга Геракла, если он без оружия, а главное, без сандалий?
«Судоремонтники» повздыхали, но принялись вырубать себе колотушки и еще какие-то штуки, похожие на долота, только шире, и отправились на берег, а охотники, чрезвычайно воодушевленные, начали проверять, не лопнули ли тетивы на луках и хорошо ли сидят наконечники копий на древке. Один я сидел, словно бедный родственник или маленький мальчик, с которым не хотят играть старшие дети.
— Хайре, Саймон, — поприветствовал меня мужчина лет сорока, с длинными седыми волосами, с сумкой, прикрытой полой плаща. По обличью, человек походил на изрядно располневшего эстрадного певца моего времени. Да и сумка, оттягивающая плечо, слегка позвякивала, словно гитара, спрятанная в чехол, но издающая звуки при прикосновении.
— Хайре, великий певец, — ответствовал я, догадавшись, кто стоит передо мной.
— Не такой и великий, — заскромничал Орфей. — Аполлона мне все равно не превзойти.
— Так он бог, зачем смертным превосходить бога? Но на земле никто тебя не превзойдет, — дипломатично отозвался я, гадая, что же понадобилось от меня великому музыканту? Впрочем, предположение у меня было. И, как выяснилось, я не ошибся. Однако, рапсод начал издалека.
— Саймон, — покусывая губы, стесняясь, начал свою речь Орфей. — Мне ведомо, что ты появился у нас без ничего, даже без шляпы и сандалий.
— Увы, — развел я руками. — Мой друг Геракл вытащил меня от проклятых тавров в том виде, в каком я был — голый и босый.
Эх, в эту минуту я уже сам начал ненавидеть неведомых тавров, державших меня в плену целый год.
— Саймон, мне будет приятно сделать тебе подарок, — чинно склонил голову Орфей. — Может, в другое время я смог бы подарить тебе более ценную вещь, но сейчас это тебе нужнее всего.
Неужели сандалии? Если они, то я готов все плавание мыть котел вместо Орфея. Но рапсод вытащил из-под плаща еще один плащ и вручил его мне.
— Орфей, я даже не знаю, чем смогу отблагодарить тебя, — расчувствовался я, вспоминая, как мерз этой ночью.
— Отдарком для меня станет рассказ. Я надеюсь, что ты когда-нибудь сможешь рассказать о своих злоключениях, чтобы я смог сложить о том достойную песню. И сообщишь мне о новом подвиге своего друга.
— Обязательно, — кивнул я, слегка разочарованно. Я ведь ожидал, что Орфей попросит меня о другом. — Я расскажу, как мой друг убил огромную медведицу, гнавшуюся за нами.
— Медведицу? — навострил уши Орфей. — А она была большая?
— Огромная. С гору величиной, — фыркнул я и принялся самозабвенно врать, вспоминая сказки Крыма. — Это было чудовище, а не медведица. Говорят, это последнее детище Ехидны, и она служила царю тавров — Салаке. Когда Геракл вызволил меня из глубокой темницы на горе Аю-Даг, разнеся при этом не только ворота, но и половину горы, мы пошли к морю, где у моего друга стояла лодка. И вот тогда тавры отправили в погоню этого страшного зверя. Мы сели в лодку, начали грести, но медведица почти нас нагнала, но в воду идти не хотела. Чудовище наклонилось, чтобы выпить все море и проглотить нас, но Геракл ударил ее дубиной по голове, да так сильно, что она сразу окаменела, превратившись в скалу. Теперь эту скалу называют медведицей.
— Я сложу об этом подвиге свою лучшую песню. Надо же, огромная медведица превратилась в скалу! Прямо сейчас и начну, — загорелся Орфей, но потом скис. — Я это обязательно воспою, но попозже, потому что аргонавты, ремонтирующие корабль, очень хотят, чтобы я им спел песню.
— Так спой, кто тебе мешает?
— Ясон сказал, что я могу петь, как только покончу с мытьем котла, — вздохнул певец. — Но разве настоящий аэд должен мыть за собой какую-то посуду?
— Значит, твою работу должен делать друг величайшего героя и его родственник? — усмехнулся я. Увидев расстроенное лицо Орфея, поспешно его утешил: —Но так-как я не герой и не выдающийся музыкант, а лишь простой смертный, то я почту за честь заменить Орфея в его работе. А твой подарок — если он сохранится до конца плавания, завещаю своим детям. Правда, детей у меня еще нет, но когда-нибудь будут.