— Фетида, дочь морского царя, — протянул я, пытаясь вспомнить — где слышал это имя? А ведь слышал и, неоднократно.
— Но кто я такой, чтобы морская царевна уделила мне внимание? — горестно произнес аргонавт. — Пусть я и внук Зевса, но дед сам собирался посвататься к Фетиде.
И тут в моей голове снова щелкнуло. Фетида, дочь морского царя, к которой сватался Зевс, но передумал и выдал ее замуж за смертного героя. Точно. Дочь морского царя — это же мать Ахиллеса! Фетида купала младенца в какой-то подземной речке, сделав его неуязвимым, за исключением пяточки, за которую она держала младенца. А Ахиллеса еще именовали Пелидом, по отцу.
— Тебя же Пелей зовут? — поинтересовался я, а когда парень кивнул, весело спросил: — Хочешь, я немного попророчествую?
— А ты пророк? — с сомнением поинтересовался Пелей.
— Какой из меня пророк? — хмыкнул я. — Ты же слышал, как Лаэрт меня обозвал? Так что, я котломой. Просто, иногда накатывает. Так хочешь или нет?
— А что мне тут в жертву принести и кому? — с сомнением покачал головой парень.
— Так Гере, конечно же, — уверенно сказал я. — Коли пророчество о семье и браке, кому же еще? А что принести… Вон, у меня еще немного похлебки осталось.
Я вылил остатки еды в костер, ожидая, что она зальет горящие угли, но вместо этого огонь вспыхнул еще ярче, устремив пламя куда-то вверх.
— Ух ты! — озадаченно выдохнул Пелей. — А жертва-то богине угодна.
— Неважно, какая жертва, главное, что от чистого сердца, — кивнул я, внезапно вспомнив, что перед тем, как стать супругой Пелея, нереида затеяла состязание по борьбе и превращалась то в медведя, то в огонь, а то в змею. Но оракул никогда не бывает конкретен. Как там пророчества-то произносят? Ага. — Станешь ты мужем морской царевны, если сумеешь укротить ее переменчивость.
— А поточнее нельзя? — нахмурился парень.
— Поточнее нельзя, — строго отозвался я. — Но ты главное пойми — у тебя будет возможностьстать мужем морской царевны, а уж как ты возможность используешь — твое дело. Согласись — это гораздо лучше, чем страдать.
Пока озадаченный Пелей снимал котел с огня, я пошел на берег звать аргонавтов завтракать.
Там проснулись еще не все, хотя кое-кто уже занимался делом — плескались в море, выгоняя остатки вчерашнего хмеля или чинили одежду.
Кое-что здесь изменилось. Точно помню, что вчера в этом месте горел костер, на котором мы сожгли тело Идмона, а теперь высится пирамида, сложенная из огромных камней. Это что, памятник аргонавту или знак будущим путешественникам — мол, здесь есть вода?
Ясон, присевший в сторонке, переговаривается с кормщиком и что-то записывает на пергамент (нет, скорее всего это папирус, отсюда не видно). В уж не лоцию он составляет? А там Автолик, вместе с Лаэртом мастерят какое-то изделие из кожи. Ишь, кружок кройки и шитья. Увидев меня, сын Гермеса и его зять, быстренько спрятали рукоделие за спину. Ладно, имеют ребята право на свои тайны. Другое дело, что Лаэрт очень быстро оклемался после вчерашнего. И нос не сломан и даже синяков под глазами нет, а положено. Или Асклепий лечил его не только холодной водой, но и какой-то магией?
— Завтри-ии-к! — как можно противнее проорал я. Ох, как здорово было посмотреть, как аргонавты подскакивают.
Потом, правда, пришлось быстро убегать, потому что некоторые несознательные путешественники, спросонок принялись бросаться в меня камнями. Один, самый здоровый, явно брошенный моим другом Гераклом, просвистел мимо уха. Впрочем, если бы полубог хотел попасть, он бы попал.
После завтрака мы привели поляну в порядок, собрав весь мусор, который и мусором-то нельзя назвать — кости там, обрывки шкур и веревок, деревяшки и кусочки коры — все экологическое и вскоре должно быть утилизировано самой природой. Теперь о нашем пребывании говорило только кострище.
После завтрака я малость прибарахлился, превратившись из нищего бродяги во вполне респектабельного эллина. То, как меня снаряжали, напоминало помощь рыбаков бедолаге, провалившемуся под лед — кто-то поделился запасными носками, кто-то уступил второй свитер, а кто штаны и так далее. Вот и меня одевали всем миром. Хитон, (а еще миску с ложкой) выделил сам Геракл, плащ подарил Орфей, а шляпу, совсем новую, вручил Пелей. Широкополая, с небольшой тульей — лучшее укрытие головы от палящих лучей. Мне даже было неудобно брать, но аргонавт очень хотел отблагодарить меня за хорошую, хотя и невнятную новость.