Кит настаивал на том, что даже если он и согласится, ему все равно понадобится несколько дней, чтобы найти требуемую сумму. Он предложил Марио пожить у него это время. Затем, когда Марио отправился в одну из комнат для гостей, Кит попросил меня попробовать поговорить с ним.
— Он ведет себя омерзительно, — взорвался итальянец, как только я с ним заговорил. — Он ворочает миллионами и скупится заплатить мне за то, что я, рискуя быть арестованным, прилетел сюда просто потому, что его девчонке захотелось героина! Еще ни разу в жизни не имел дела с таким скрягой!
Я рассказал об этом Аните, и та решила, что заплатит ему сама, сняв деньги со своего счета в швейцарском банке.
— Нет, нет, Анита, — запротестовал тогда Кит, — не надо. Я заплачу. Я сам ему заплачу.
Кит пообещал мне две унции диаморфина, если мне удастся убедить Марио сбить цену. В конце концов он согласился на 3500 фунтов и, ругаясь на чем свет стоит, отправился обратно в Италию.
Мы с Китом попытались нюхать диаморфин, но быстро поняли, что он раз в десять слабее чистого. Нам пришлось употребить так много, что заболело горло. Однако, как и все торчки, мы пытались убедить себя, что это чудесно.
— В общем все не так плохо, а? — с сомнением спросил меня Кит.
— Ну да, словно муку нюхаешь, — я был вовсе не в восторге — Знаешь, Кит, по-моему, лучше дождаться того дня, когда мы познакомимся с каким-нибудь химиком, который сможет превратить это в нормальную дозу.
— Наверное, ты прав, — мрачно отозвался Кит.
Спустя неделю, случайно выглянув из окна, Кит заметил группу монтажников-телефонистов, суетившихся вокруг проводов чуть поодаль от дома.
— Они опять здесь, — простонал Кит, — наверняка копы опять надумали поставить мой телефон на прослушку, а потом прийти с обыском. Надо увезти отсюда весь диаморфин, иначе меня точно посадят в тюрьму.
Он поднялся на ступеньки изящно украшенной лестницы и стянул с нее ковер:
— Я прятал где-то тут, внутри одной из ступенек.
Где точно, он не помнил. Мы обследовали пол-лестницы, прежде чем нашли искомую ступеньку. Кроме того, в доме были спрятаны и другие наркотики — немного на чердаке, чуть побольше в стиральной машинке и довольно много — в тайнике в кровати.
— Надо от всего этого избавиться, Кит, — предупредил я. — Если найдут так много, то ты не отделаешься штрафом. Тебя обвинят в продаже наркотиков, а тогда ты точно сядешь за решетку.
— Да, — согласился Кит, — я понимаю. Поехали, отвезем все заначки к Вуди.
Я подумал, что это не спасет ситуацию. Однако первым делом я решил узнать, действительно ли телефон прослушивается, для чего позвонил проверить, работает ли автодозвон. Я набрал 159, а затем четыре цифры телефона Кита и услышал, как записанный на кассету голос произнес: «Проверка начата». Я положил трубку, и через несколько секунд телефон зазвонил. Автодозвон работал, а в случае прослушивания это было бы нереально.
Однако Кита это не убедило.
— Смотри, они подходят все ближе и ближе к нашему дому. Надо все перепрятать, — настаивал он.
Тем вечером он обсудил ситуацию с Вуди, встретившись с ним в «Трампе», и тот предложил простое решение.
— Слушай, — сказал он, — у меня в глубине сада стоит небольшой домик, я его обычно использовал для хозяйственных нужд. Если хочешь, переезжай туда на время. Я прямо сейчас прикажу привести там все в порядок.
Кит согласился. Порешили на том, что вызовут строителей и маляров, чтобы подготовить дом к тому, что в нем будут жить. Кит же пока постарается перепрятать свой диаморфин.
Неделю он не касался этой темы, затем однажды неожиданно сказал:
— Ладно, сегодня вечером займемся делом.
— Что? — не понял я.
— Вечером отвезешь диаморфин к Вуди.
Я был против. Мне не хотелось подставляться с таким количеством наркотиков. В конце концов мы договорились, что я повезу вещество на «роллс-ройсе», а Кит поедет сзади на «феррари». Ночь была темной, и до Ричмонда мы решили ехать без остановок.
Мы приехали в «Уик», и я отговорил Кита прятать диаморфин непосредственно в домике. Если полиция его обнаружит, то обвинят Вуди. В итоге мы решили спрятать его в старой конюшне по соседству.
— Иди и прячь сам, — предложил я. — Я не хочу знать, куда ты его положишь. Пусть лучше об этом будешь знать только ты.
Через десять минут он, сияя, вышел из дверей конюшни, и мы поехали обратно на Чейн-Уолк. Вскоре Кит познакомился с Дэвидом, новым дилером с Эбби-Роад в Сент-Джонс-Вуд, у которого можно было покупать наркотики достаточно регулярно. Однако Кит, пав жертвой свойственной торчкам жадности, начал вести себя довольно подло. Иногда он предлагал мне чуть-чуть, но обманывал, говоря, что Дэвид снабжает его мизерными дозами. Когда мы возвращались от него в третий раз я, едва свернув с Эбби-роуд на Хэмилтон-Террас, заслышал полицейские сирены.