— Но мне нужно немного… — начал было я.
— Вали к чертям отсюда! — заорала она.
Кит предложил мне спрятаться в кухне, пока Анита не заснет, а потом он даст мне немного героина из своих запасов.
Но спустя несколько минут Анита вошла в кухню и приказала мне убираться вон.
— Мне нужны деньги за то, что я тебе привез, — проговорил я просительно, — а иначе мне не на что будет купить дозу для себя.
— Ну что ж, значит тебе не повезло, — прошипела она, — а теперь вали!
Кит шепнул мне, что даст героин, если я вернусь через час. Я немного погулял вокруг, но в спальне Аниты все еще горел свет. Когда уже начинало светать, я, почувствовав признаки приближающейся ломки, в отчаянии позвонил в дверь. У меня вообще не осталось денег.
Я звонил минут двадцать, но Кит не открывал, и мне пришлось тащиться домой, где у меня началась жуткая ломка. На следующее утро они позвонили и, извинившись, дали мне немного героина, но я так никогда и не простил им этого случая.
Я полетел в Швейцарию узнать кое-какие детали о лечении с помощью переливания крови. Доктор брал за него 2500 фунтов, не считая лекарств и прочих расходов. Я забронировал на имя Кита номер в гостинице «Рейнард». Кроме того, я потратил тысячу швейцарских франков (80 фунтов) на то, чтобы снять им виллу. Предварительно я еще получил на Регент-стрит от бухгалтера Кита, Нормана Майерса, 1000 фунтов — уже на собственные нужды.
Я улетел в Женеву 17 сентября. По счастливой случайности мне удалось поймать такси с водителем-испанцем. Мой французский оставлял желать лучшего, и я нанял водителя на несколько дней, чтобы заодно он стал и моим переводчиком. Еще я нанял двух сиделок и горничную. Когда все было подготовлено, я вернулся в Женеву встречать Кита, Аниту и детей в аэропорту.
По пути на виллу водитель предложил срезать дорогу через французскую территорию.
— Нет, Тони, на фиг, — шепнул мне Кит, — французские власти наверняка до сих пор жаждут задержать нас с Анитой, и, если мы пересечем границу, у них будет такой шанс.
— Я думаю, лучше ехать дольше, но не пересекая границу, — сказал я водителю по-испански.
Итак, мы поселились на загородной вилле. Вскоре приехал доктор Денбер и медсестра. Чуть позже прибыл и Маршалл.
— Тони, лечись с нами, хочешь? — предложил Кит. — Я все оплачу.
Однако меня пугала эта замена крови. И у меня был с собой прописанный врачом метадон, так что ломка мне пока не угрожала. Я решил, что вернусь в Англию, а они пусть лечатся здесь без меня.
Спустя восемь дней «Роллинг Стоунз» играли концерт в «Олимпиа-халлс» в Мюнхене. Я прилетел туда и был изумлен, увидев Кита и Маршалла. Оба выглядели необыкновенно свежими и здоровыми, словно школьники.
— Черт, как врачу это удалось? — спросил я.
— На самом деле все оказалось очень легко, — рассказал Кит, — просто нам понемногу заменяли кровь. И спустя сорок восемь часов в ней не осталось героина. Это абсолютно не больно, и остаток недели мы просто отдыхали и набирались сил.
Чуть позже, вечером, я увидел, как он нюхает кокаин с Бобби Кейзом и упрекнул за такую глупость.
— Да, верно, — ответил он, — но какая разница? Я теперь в любой момент могу завязать без проблем.
Я махнул рукой и только размышлял, откуда вообще берется эта кровь для переливаний. Меня как-то тошнило от декадентства распущенных миллионеров, которые восстанавливают свое здоровье, словно вампиры, — свежей кровью невинных людей.
Пока Кит лечился, в Америке умер один из его близких друзей, Грэм Парсонс. С его смертью была связана довольно трагичная история. Хотя он не был особенно известен, однако оказал значительное влияние на развитие рок-музыки в Штатах. Этот жгучий брюнет с сочным голосом играл великолепное кантри на акустической гитаре — позже подобная музыка расцвела в творчестве таких групп как «Иглз» и «Кросби, Стилз, Нэш энд Янг». Его альбомы, например «Safe at Home», ценили очень многие музыканты. Фактически он был фигурой не менее выдающейся, нежели Чак Берри или Джимми Хендрикс. Он участвовал в создании «Бердз» и «Флаин Бурито Бразерс».
Однако пик карьеры и известности Грэма приходится на то время, когда он, впечатленный игрой Кита, отправился в Европу поиграть вместе с ним и пожить такой же жизнью. Как и многие, кто знакомился с Джаггером и Ричардсом, Грэм увлекся наркотиками и черной магией. Некоторым хватает характера справиться с этим и завязать, другим нет. И у Грэма не хватило.
19 сентября 1973 года он неожиданно, без всяких видимых причин, умер во время репетиции, происходившей в пустыне под Лос-Анджелесом, в зловещем месте, где уже был Альтамонт и гнусная «семья» Чарлза Мэнсона. Через неделю, когда патологоанатом собирался провести вскрытие, выяснилось, что тело похищено его менеджером и старым другом Филом Кауфманом. Кауфман отвез тело Грэма к памятнику распятому Христу и там кремировал.