Кит был хладнокровен.
— Похоже, они и правда хотят нас поймать на наркотиках и дискредитировать, — сказал он. — И засадить в тюрьму, чтобы мы уже ни для кого больше не представляли опасности.
С музыкой тоже имелись проблемы. Пресса выставляла «Роллинг Стоунз» прямыми соперниками «Битлз». Во многом это было справедливо, да и истории групп были похожи. Однако теперь, после месяцев сомнительных слухов и сплетен, «Битлз» наконец выпустили свой шедевр «Sergeant Pepper's Lonely Hearts Club Band». Альбом стал сенсацией, и большинство музыкальных критиков превозносило его как величайший рок-альбом в истории. На обложке, которую делал Майкл Купер, использовался абсолютно новый вариант оформления, а идея печатать слова песен на конверте тут же была подхвачена всеми группами и исполнителями. В музыкальном же смысле альбом был оригинальным и новаторским, это была совершенно новая ступень в рок-музыке.
Мик прекрасно понимал, что «Sergeant Pepper's Lonely Hearts Club Band» делает все предыдущие записи как «Битлз», так и «Роллинг Стоунз» устаревшими и вышедшими из моды.
— Это психоделика, понимаешь, — убеждал он Брайана. — Вскоре все начнут играть психоделику, и если мы не сделаем следующий альбом таким же, то безнадежно отстанем. Никто больше не хочет слушать ритм-энд-блюз.
Брайану психоделика категорически не нравилась. Он настаивал, что группа должна придерживаться своей стези, продолжая играть старый добрый заводной рок-н-ролл, по которому сходят с ума слушатели всех стран мира.
— Если ему удастся настоять на такой записи, — раздраженно заявил Брайан, — «Роллинг Стоунз» умрут.
Но Джаггер действительно победил, убедив Кита поддержать идею нового альбома, «Their Satanic Majesties Request», который должен был стать психоделической сатирой на национальный гимн Великобритании.
Для Брайана горечь поражения усугублялась тем, что Анита вновь ушла к Киту. Этот альбом оживил все разногласия между Китом, Миком и Брайаном.
Помню, однажды по пути в студию «Олимпик», куда я отвозил Брайана, он рассказывал, что Мик и Кит тайно сговорились выжить его из группы. После этого разговора я понял, что у него действительно началась паранойя. Брайану отчаянно нужна была помощь и забота, чтобы он мог обрести былую уверенность в себе.
На студии мы нашли Кита с Анитой, и они оба давали понять, что им хорошо друг с другом. Мик, задетый тем, что Брайан абсолютно не интересуется психоделикой, начал в отместку отвергать все песни и партии, предложенные Брайаном. Я видел, как они сначала попросили Брайана переписать гитару к песне, над которой работали, а потом, когда он скрылся в звуконепроницаемой комнате для записи, захихикали и даже не попытались это записывать.
Этот период был, наверное, самым мрачным и тяжелым в жизни Брайана. Он снова начал тонуть в болоте наркотиков, накачиваясь ими до такой степени, что не способен был уже ничего ни говорить, ни понимать.
Иногда он приезжал в таком состоянии в студию и тогда просто валился на пол, словно подбитая птица. Дошло до того, что он потерял уверенность в том, что может хорошо играть на гитаре.
— Не знаю, что со мной происходит, — говорил он мне в один из редких моментов, когда был способен нормально разговаривать, — но, похоже, я уже даже не в состоянии играть музыку.
Жестокость Мика и Кита по отношению к нему, скорее всего, не была сознательной. Они были обеспокоены предстоящим судом. Альбом все никак не удавалось закончить, хотя они работали день и ночь. А Кит вдобавок обнаружил, что не может воспроизвести тот четкий и ясный гитарный звук, которым славился Брайан на лучших записях «Роллинг Стоунз».
— Брайан очень устал, — предупредил я как-то Кита.
— Мы все очень устали, Тони, но если он будет продолжать в том же духе, мы найдем нового гитариста, — ответил Кит. — Может, кстати, найдешь какую-нибудь девушку, чтобы присматривала за ним?
Я промолчал и отошел. Я чувствовал, что именно безжалостный эгоизм Кита убивает Брайана.
У Кита тем временем были свои заботы. Им с Миком и Робертом предстоял суд в Западном Суссексе. Первым должно было разбираться дело Мика. По мне так все было просто и очевидно. Любые мало-мальски разумные и справедливые присяжные оправдали бы его и не стали бы сажать за решетку из-за нелегального хранения четырех дурацких таблеток.
Когда его арестовывали, Мик сказал, что приобрел эти таблетки вполне легально в аэропорту во время поездки в Италию. Вернувшись в Англию, он позвонил доктору — узнать, можно ли их употреблять.
Доктор Диксон Фёрст засвидетельствовал, что действительно сказал Мику, что тот может в случае необходимости принять эти таблетки. Представлявший защиту Майкл Хэверс попытался доказать, что совет врача Мику может расцениваться в качестве рецепта, и это делало хранение Миком таблеток полностью законным. Судья, казалось, понял логику событий и спросил у доктора: «А если бы у него не было этих таблеток, вы бы прописали ему их?» Доктор ответил утвердительно.