На улицах было мало негров и казалось, что все белые ходили как-то особенно напряженно, как готовящиеся к прыжку собаки. Я остановился в гостинице «Фаунтин инн», где, как мне сообщили, уже было много постояльцев, начиная с агента ФБР и кончая газетными репортерами.
— Боюсь, что вам придется самому отнести наверх свои чемоданы, — сказала извиняющимся тоном раскормленная молодая девица, сидевшая за конторкой. — Наши цветные носильщики и лифтеры решили сегодня не выходить на работу.
— Не беспокойтесь, — ответил я. — У меня всего только один чемодан и пишущая машинка.
— Разве вы тоже корреспондент? — спросила она. — Это, может быть, ужасно, но мне почти хочется, чтобы убийства негров случались у нас гораздо чаще: к нам в город никогда не приезжало так много симпатичных молодых людей…
Разместив в номере свой багаж, я связался с Таргудом Маршаллом, главным юрисконсультом Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения, который быстро ввел меня в курс последних событий. Ирвин после нескольких переливаний крови был уже вне опасности и опять мог говорить. В тот вечер находившиеся при Ирвине доктора впервые разрешили задавать ему вопросы. Маршаллу, как адвокату Ирвина, первому позволили повидаться с ним, но Маршалла должен был сопровождать судебный корреспондент, не кто иной, как следователь губернатора по особым делам Джефферсон Эллиот.
Сообщение, сделанное Ирвином в тот вечер, потрясло весь мир. Ирвин рассказал, что еще до их отъезда из государственной каторжной тюрьмы (их везли в автомобиле шерифа Маккола) по адресу Ирвина и Шеперда раздавались провокационные угрозы: вам, мол, жить осталось не так уж долго, так что вы не дождетесь пересмотра дела. Вместо того чтобы направиться по шоссе К Таваресу, Маккол свернул на безлюдную боковую дорогу. За ним на некотором расстоянии в другом автомобиле следовал его помощник Джеймс Ятс. Проехав немного по этой дороге, рассказывал Ирвин, шериф радировал своему помощнику: «Нет ли кого-нибудь на дороге?»
Некоторое время спустя шериф Маккол сказал, что, по его мнению, у его машины лопнул баллон. Остановив машину, он вышел и осмотрел переднее колесо. Затем он снова сел за руль и повел машину. Вскоре баллон переднего колеса действительно лопнул. Шериф Маккол опять вылез из машины, обошел ее вокруг, открыл дверцу и приказал заключенным выйти. Вдруг, продолжал Ирвин, прежде чем заключенные успели встать на ноги, шериф стал разряжать в них свой карабин. Он продолжал стрелять и после того, как они упали, и даже тогда, когда они уже неподвижно лежали на земле.
Несмотря на то, что Ирвин находился в полубессознательном состоянии и испытывал нестерпимую боль, он услыхал, как шериф радировал своему помощнику: «Подъезжай, я прикончил их обоих».
Следующее, что Ирвин услышал, был голос склонившегося над ним помощника шерифа, который заметил: «А вот этот еще жив. Передай мне свой карабин!..»
Когда помощник шерифа нажал на спусковой крючок, произошла осечка. Оба они — шериф и его помощник — пошли вперед, чтобы зарядить карабин при свете автомобильных фар. Затем помощник шерифа возвратился и выстрелил в шею лежавшего на земле Ирвина.
— После этого, — добавил Ирвин, — я решил, что будет лучше, если притворюсь мертвым.
— Уверены ли вы в том, что ни вы лично, ни Шеперд не сделали никакой попытки напасть на шерифа или не пытались бежать? — спросил Ирвина адвокат Маршалл.
— Мы даже не шевелились, ибо к этому не было оснований, — ответил Ирвин. — Ведь нас везли на пересмотр нашего дела, и мы надеялись, что все кончится благополучно.
Пока в палате Ирвина происходил этот разговор, я был занят своими собственными расследованиями — в регистратуре больницы.
— Я газетный корреспондент, — представился я медсестре. — Не будете ли вы так добры сообщить мне, когда Ирвин поступил в больницу?
— Вы первый, кто спрашивает об этом, — ответила она. — Но я думаю, в этом нет ничего плохого. Пожалуйста, подождите минутку. — Она вынула картотеку и просмотрела ее.
— Это было в один час семнадцать минут ночи.
— Что еще значится в карточке?
— Да, здесь еще отмечено: «Пульс не прощупывается».
Другими словами, представителям закона потребовалось более двух с половиной часов, чтобы доставить Ирвина в больницу, находившуюся на расстоянии шести миль от места происшествия. Когда они привезли Ирвина в больницу, он казался им мертвым! Ни один из федеральных следователей или следователей штата не побеспокоился о том, чтобы провести эту основную часть расследования.