Для этого нужно было не только переменить местожительство. Необходимо было стать совершенно новой личностью. Я знал, что перемена имени не является незаконным актом, если это делается не в целях обмана кого-либо. Я долго раздумывал, какое вымышленное имя лучше всего взять, и наконец решил стать Джоном С. Перкинсом. На Юге у человека должно быть не только имя, но и родственники, а имя Перкинс имело то преимущество, что связывало меня с моим дядюшкой клановцем, который к этому времени уже перешел «из Невидимой Империи в Империю Невидимых», как говорят клановцы о своих умерших собратьях.
Моя миссия была весьма щекотливой, и я хотел принять все меры предосторожности против возможного разоблачения. Если бы куклуксклановцы обнаружили, что я тот самый Стетсон Кеннеди, чьи антиклановские сочинения уже много лет были для них бельмом на глазу, они не стали бы со мной церемониться даже в том случае, если бы поймали меня сразу же. Имея это в виду, я положил в нафталин свои сорочки с меткой «Кен», предназначавшейся для прачечной, и свою фетровую шляпу, на внутренней стороне которой были выписаны мои инициалы «С. К.». Затем я договорился с одним из своих друзей, что он будет получать всю мою почту и переправлять ее мне в конвертах, адресованных уже Джону Перкинсу.
Итак, оставив в Майами свой белый спортивный костюм, я отправился в Атланту на поиски белого балахона…
Прибыв на место, я снял комнату в окрестностях Ист-Пойнта, где за несколько лет до этого куклуксклановцы насмерть засекли белого парикмахера по имени Айк Гастон.
Затем, чтобы создать впечатление, будто у меня есть некоторые средства к существованию (в действительности я жил на скромные доходы от своей книги), я подрядился за комиссию ходить по домам и продавать энциклопедию, причем должен был получать по одному доллару за каждый проданный том плюс еще доллар в неделю. Я так и не продал ни одного тома, но вид книги был весьма внушительным и являлся очень хорошим предлогом, чтобы постучаться в любую дверь почти в любое время.
Тщательно подготовив почву для дальнейших действий, я почувствовал, что могу наконец вступить в контакт с Ку-клукс-кланом. Но как это сделать? Я еще раньше решил не терять времени на знакомство с рядовыми человеконенавистниками, а начать с «верхов», если это вообще окажется возможным.
«Какой же путь, — спрашивал я себя, — является кратчайшим для проникновения в святая святых Клана?»
И ответил: «Юджин Толмэдж».
В то время Старина Джин, как называли Толмэджа, уже три срока подряд пробывший на посту губернатора Джорджии, находился не у дел, но развивал бешеную активность, стараясь вернуть себе губернаторское кресло. Хотя Толмэдж был достаточно хитер, чтобы не становиться официальным членом Клана, однако он ничего так не любил, как выступать на куклуксклановских пикниках и празднествах. Зная Толмэджа как некоронованного «борца за превосходство белых», Клан считал Старину Джина не только наилучшим из друзей, но и своим духовным вождем. «Рекомендация Старины Джина, — говорил я себе, — незамедлительно откроет предо мной двери Клана».
Но как подступиться к нему? Поразмыслив некоторое время, я поднял телефонную трубку и набрал его номер.
— Губернатор, — сказал я, — меня зовут Джон Перкинс. Я хотел бы зайти и поговорить с вами, когда вам будет удобно. Я думаю, что мог бы оказаться в некоторой степени полезным в вашей избирательной кампании.
— С удовольствием встречусь с вами, мистер Перкинс. Приходите в любое время после обеда, — сказал он.
Мне как южанину было ясно, что Толмэдж имеет в виду время сразу же после полудня. Я отправился в его адвокатскую контору, которая помещалась в Уильям Оливер-билдинг, и стал ждать в приемной. Через дверь доносился громкий голос Старины Джина.
— Если хотите, чтобы бык вас слушался, — говорил он, обращаясь к кому-то, — вы должны хлестнуть его бичом. И я гарантирую вам, что он двинется!
Наконец меня провели в кабинет Толмэджа. Я увидел, что Старина Джин не только очень стар, но и очень болен. По лицу Толмэджа была разлита мертвенная бледность, какую я наблюдал в морге у жертв раковых заболеваний, однако глаза его все еще поблескивали, как у лисы.