— Зажгите кто-нибудь спичку, — попросил я. Ночное небо уже серело, но было еще недостаточно светло.
— Пожалуйста, — сказал Джонс, прикрывая ладонью огонек.
Я поднес бумажку к свету и прочитал, вслух:
С тысяча восемьсот шестьдесят шестого года
Ку-клукс-клан
существует и будет существовать до тех пор, пока жив
Белый Человек.
— Выходит, что эти трусы оставили свою визитную карточку, — заметил Эплби.
— А ну-ка, зажгите еще одну спичку, — попросил я. — Мне кажется, что там еще что-то написано на обратной стороне.
Джонс снова зажег спичку, и я прочитал сделанную карандашом корявую надпись:
С. К. Ты конченный человек!
Мы только начали! ККК.
— Ну что ж, они метили правильно, но промахнулись, — сказал Джонс.
— Да, но в следующий раз они могут обрушиться на тебя с динамитом, — медленно произнес Эплби. — Твое положение очень серьезно. Быть может, тебе следует уехать отсюда?
— Я слышал, что на прошлой неделе клановцы бросили динамитную бомбу в помещение вашего забастовочного комитета. Это правда?
— Точно, — проворчал Эплби. — Взрывом снесло всю переднюю часть вестибюля.
— Но вы ведь продолжаете бастовать, не так ли? — продолжал я.
— А как же! И мы будем бастовать до тех пор, пока они не примут наши требования или пока не замерзнет вся преисподняя, — ответил Джонс.
— Правильно сказал, дружок! — воскликнул Эплби, похлопывая по спине своего друга.
— Ну так вот, я тоже собираюсь оставаться в своем доме в Белутахатчи, — заявил я.
— Тебе известно, что на нас ты всегда можешь положиться, — заверил меня Эплби. — Мое охотничье ружье всегда заряжено, и мне ничего так не хотелось бы, как пригвоздить какого-нибудь куклуксклановца к своему амбару.
— Идите все сюда и выпейте пива! — крикнула жена с порога дома.
Мы подошли к дому и уселись вокруг погасшего костра. Сквозь стройные силуэты кипарисов, окружавших озеро Белутахатчи, блестели лучи восходящего солнца, но воздух был холодный, и я развел маленький огонь. Жена раздала нам бутылки с пивом и взяла одну себе.
— Пусть будет проклят Клан! — предложил тост Эплби. Мы выпили за это.
— Вы знаете, — сказал я, — меня сейчас очень тревожат не эти отставшие от жизни куклуксклановцы…
— Что ты имеешь в виду? — спросил Эплби.
— Меня беспокоят другие клановцы, новоиспеченные, в штатском платье, которые ведут нашу страну к кризису и войне. Да возьмите хотя бы все эти законы, например закон Тафта-Хартли, преследующий цель взорвать наши профсоюзы, закон Смита, который предписывает нам, как мы должны думать, закон Маккарэна, принятый для того, чтобы засадить нас в концентрационные лагери, если мы будем думать по-другому. И неудивительно, что клановцы хвастаются, заявляя, что Клан диктует стране законы.
— Мое мнение таково, — медленно произнес Эплби. — Самый главный куклуксклановец у нас — это Маккарти. Возможно, что он не состоит в Клане, но из него получился бы стопроцентный клановец.
— Да, по сравнению с Маккарти «Великий Дракон» — это мелочь, земляной червь, — согласился я. — Маккарти прибегает к тем же средствам, что и Клан, кроме того, он еще кое-что проделывает от себя. Этот тип может быть лишь вышибалой в баре, но он имеет все, чтобы стать новым Гитлером, включая поддержку большого бизнеса. Если мы не объединимся и не поставим его на место, он может принести миру такие бедствия, перед которыми померкнет все, что сделал Гитлер.
— Я не могу поверить, что какому-либо негодяю удастся когда-нибудь повести за собой Америку, — сказал Эплби. — Несколько дней тому назад один из его шпиков болтался у главной конторы нашего профсоюза и задавал глупые вопросы.
— Какие?
Эплби рассмеялся и стал выколачивать трубку о каблук своего сапога.
— Ему хотелось знать, что за люди навещают тебя здесь, в Белутахатчи.
— А что ты ему ответил?
— Самые достойные, в мире.
— Спасибо, друг! — сказал Г утри, склоняясь в театральном поклоне.
— Этот шпик хотел все узнать о тебе, Вуди, — продолжал Эплби. — Я спросил его: «А вы располагаете доказательствами того, что Гутри когда-либо совершал какие-нибудь антиамериканские действия?» — «А вы взгляните сюда», — сказал он. С этими словами он запустил руку в свой портфель и вынул твою фотографию — ту самую, где ты снят с гитарой, а на ней еще надпись; «Эта штука убивает фашистов». Мы с Фредом так захохотали, что шпик кубарем выкатился на улицу.
— А что если ты возьмешь эту штуку и поиграешь нам немного, а? — обратился Джонс к Гутри.
— Да, друзья… — отозвался Вуди. — Вот я стою здесь и думаю… Как бы мне хотелось обладать талантом великих поэтов, чтобы суметь сочинить хорошую отповедь этим человеконенавистническим пожарам, которые разжигает Ку-клукс-клан, и чье пламя, крадучись, то пропадая, то опять появляясь, стелется по желтому шоссе!.. И я верю в то, что если мы, друзья, будем работать вместе так, как сегодня, мы сможем уберечь от огня все ворота и ограды на всех шоссе и проселках Америки, сможем загнать его туда, откуда эта чертовщина появляется на свет!.. А теперь разрешите мне спеть вам маленькую песенку, которой еще нет, но которую я постараюсь сочинить на ходу…