- На западе "лапотники"! Их более тридцати. Идут бомбить наших!
- "Горбатые"! Сомкнуть строй! Идите домой! Мы атакуем бомбардировщиков. Серега, за мной! - отдает команды Истрашкин.
Штурмовики выходят из боя. Нас прикрывает пара истребителей, а Истрашкин с Сонюшкиным пошли в лобовую на всю стаю Ю-87. В этом бою они сбили один Ю-87 и одного "мессершмитта". Немцы сбросили бомбы вне цели.
Середина зимы. Наступило некоторое затишье. Полк перебазировался на площадку у станицы Джигинской - ближе к Керченскому проливу.
Командир полка вручил нам боевые награды. Ордена Славы III степени получили летчик Константин Атлеснов, воздушный стрелок Николай Петров и я.
Это был мой первый орден за сбитые "мессершмитты".
Редакция армейской газеты предложила мне написать для рубрики "Из опыта воздушного стрелка" статьи: "Осмотрительность в воздухе" и "Устранение задержек в пулемете".
А помощник командира полка по воздушно-стрелковой службе Тамерлан Ишмухамедов дотошно изучал опыт ведения воздушных боев. Подолгу расспрашивал летчиков, стрелков, какую новую тактику применял противник, как вели себя "илы" в той или иной ситуации. В его "полевой воздушной академии" учились "без отрыва от производства".
Просматривая немецкие документы в архиве, я обращал внимание на потери немцев в воздушных боях в тот период. Так, на аэродроме Сарабуз находилась авиагруппа ночников 55-й бомбардировочнй эскадры. Они наносили удары по Тамани, косе Тузла, Еникале, Маяк, по десантам в Эльтигене и под Керчью. Потери их были невелики, так как летали ночью.
Но вот 25 ноября 1943 года немцы были вынуждены днем послать большую группу бомбардировщиков - 19 "Хе-111" - в район переправы через Керченский пролив. Сопровождали их 10 истребителей под командованием аса Бакгорна.
В донесении 55-й бомбардировочной эскадры указано, что их группа была атакована 20 русскими истребителями. Потери бомбардировщиков: 2 самолета сбиты, один произвел вынужденную посадку, один горел в воздухе - к дальнейшей эксплуатации непригоден, 9 самолетов были повреждены и требуют ремонта. Погибли 9 человек летного состава, в том числе командир эскадрильи. Больше эта группа днем не летала. Каковы были потери истребителей группы Бакгорна, там не указано, так как истребители базировались на другом аэродроме. Там велся свой учет.
ЧП полкового масштаба
10 января 1944 года Отдельная Приморская армия перешла в наступление на правом фланге вдоль побережья Азовского моря, чтобы комбинированными действиями с суши и высадкой десантов с моря прорвать оборону противника на севере Керченского полуострова, занять господствующие высоты в районе мыса Тархан.
Я полетел с Тамерланом Ишмухамедовым на мыс. На северном склоне высоты 164,5 десантники стреляли ракетами, указывая нам цель. Мы сделали несколько заходов, проштурмовали высоту и, израсходовав весь боезапас, улетели домой.
Входим на КП докладывать о результатах вылета, а командир полка чернее тучи:
- Тамерлан! Сообщили, что твоя группа нанесла удар по своим!
Мы, участвовавшие в налете, категорически заявили: нет! Все четко видели серию ракет в направлении противника.
И тут закрутилось. Из штаба воздушной армии выехала комиссия разбираться. Ишмухамедова от полетов отстранили.
Оказалось, наземные и авиационные начальники сами запутались и устроили неразбериху. Они, видите ли, не получили сведений, что немцы выбили наших десантников с вершины высоты. Десантники же, увидев приближающиеся штурмовики, как и должно, дали залп ракет, и мы точно нанесли удар, куда нам указали.
После этого десантники снова овладели высотой, отбросив немцев на южный склон.
Вот до чего доводит отсутствие четкой связи!
Командир полка на разборе вечером еще раз предупредил о сложности обстановки на плацдарме и потребовал исключительного внимания.
11 января продолжались ожесточенные бои за укрепление правого фланга наших войск. Немцы бросили на плацдарм авиацию и танки. Мы отражали их атаки.
В дневнике боевых действий 17-й армии за 10 и 11 января 1944 года отмечено, что планировавшееся наступление 49-го горнострелкового корпуса на Перекопе и Сиваше сорвано из-за наступления русских под Керчью. В Крым прибыл командующий группой армий фельдмаршал фон Клейст, который приказал бросить в бой резервы. Зенитная артиллерия отражает мощные атаки советской авиации, особенно штурмовиков. Фюрер лично приказал, чтобы ночью части люфтваффе нанесли удар по плацдарму и переправе через Керченский пролив. Была нарушена связь между немецкими соединениями в частями.
Отмечаются сильные бои 11 января ночью. Командующий силами люфтваффе в Крыму подполковник Бауэр докладывает фельдмаршалу фон Клейсту, что он не имеет достаточных сил, особенно истребителей, для отражения атак советской авиации. Просит усилить его авиацию за счет переброски бомбардировщиков и истребителей с других участков фронта. Клейст разрешает взять часть сил с северного фронта (Перекоп - Сиваш) для переброски их под Керчь и сам улетает из Крыма. Положение, отмечено в дневнике, критическое.
11 января погибли летчик младший лейтенант Заливадный и воздушный стрелок ефрейтор Павлик. Они были сбиты зенитным огнем противника и упали на скопление немецких танков. Война отнимала друзей. Большинство из погибших сделали всего по нескольку вылетов, в среднем не более десяти.
Был у нас воздушный стрелок Иван Гудзь, 1915 года рождения. Серьезный, прижимистый, любил во всем порядок. Над ним часто подтрунивали:
- Иван, дай ножик!
- Куда ты дел свой? Не дам,- отвечал тот, поглаживая финку с наборным черенком.
14 января нас подняли рано, было еще темно. Когда одевались, Гудзь задумчиво сказал:
- Ребята, я видел во сне свою смерть. Сегодня меня убьют. Простите за все! Я не "жмот", просто люблю порядок. Петя,- обратился он к Гурьеву,тебе нравится мой нож. Возьми на память! Прошу, напишите моим родным...
Все замерли, только Саша Рогоза буркнул:
- Чепуху городишь.
В тот же день на первом боевом вылете самолет ведущего группы лейтенанта Тертычного с ведущим стрелком Гудзем врезался в зенитную батарею немцев. Это был их двадцать пятый, последний вылет...
21 января такая же участь постигла экипаж младшего лейтенанта Толчанова и стрелка Крыленко. Им было по 20 лет.
Однажды на аэродром сел По-2. Из него вылез человек и, опираясь на палочку, медленно пошел в сторону КП.
Стали всматриваться. Это был... Петр Откидач, летчик бывшего 446-го истребительного, считавшийся погибшим в воздушном бою на Донце.
- Откидач! - бросились к нему. - Петя! Живой!
Начались расспросы. Вот что рассказал Откидач.
Тогда, 21 мая 1942 года, он летел в замыкающем звене с Шумовым, Уфтюрским. Впереди были Истрашкин, Еремин, остальные - из 40-го полка. Атакой сверху "мессы" отвлекли внимание, и в это же время снизу вторая группа атаковала, его самолет. Подожгли, ранили в ноги и шею. "Ишачок" потерял управление, начал падать. Откидач резко двинул ручку от себя, его выбросило из кабины.
От страшной боли потерял сознание. Очнулся - надутый парашют волочит его по земле. Левая нога повернута назад. Ремня с пистолетом нет, видно, в воздухе оторвался, а немцы тут как тут, мчатся на мотоциклах. Только успел засыпать руками рядом в ямке партбилет и удостоверение личности.
Затем он рассказал, что немцы, оказав ему медицинскую помощь, понесли на носилках на допрос. Офицер, допрашивавший его через переводчика, допытывался, с каких аэродромов летали. Он отвечал: Ворошиловград, Варваровка. Эти аэродромы они знали - не было смысла скрывать. Очень боялся, чтобы немцы не узнали о Гречишкино. (На этом аэродроме соблюдалась хорошая маскировка, немцы бомбили нас только спустя месяц, как Откидач попал в плен. Это подтверждает, что он умел хранить тайну). Спрашивали его о Иване Пилипенко, тогда самом известном летчике Южного фронта, но он отвечал, что не слышал о таком: только, мол, прибыл на фронт.
Петр оказался в Славутском "гросслазарете-301". Здесь наши пленные врачи ампутировали ему ногу. Действовавшая в лагере подпольная организация помогла освободиться из лагеря. В то время немцы еще иногда отпускали инвалидов, если их дом был на оккупированной ими территории. Добрался домой в Полтаву в октябре 1942 года. А тут открылась рана, пришлось перенести еще одну операцию. Связался с полтавскими подпольщиками. Помогал им в совершении диверсий. Тот же фронт и тот же враг. Тоже сражались, и тоже гибли.