В сентябре 1943 года, после освобождения Полтавы, Откидач явился в находившийся в городе штаб воздушной армии. Его принял начальник политотдела и после беседы направил в 4-ю воздушную, куда он и прибыл на транспортном самолете. Печальной вышла встреча Петра с боевыми друзьями-дальневосточниками. Многие его товарищи погибли. К нам, в 43-й гвардейский, он прилетел тоже навестить однополчан.
В дневнике боевых действий 17-й армии за 21 января отмечается, что на Керченском полуострове с 1 ноября 1943 по 19 января 1944 года немцы потеряли 19013 человек. Получаемое пополнение из Германии не восполняет потерь. Пока русские не освободили свои силы под Никополем, можно удерживать фронт на Перекопе - Сиваше. Крепость Севастополь для армии сердце Крыма. К счастью, русский Военно-Морской Флот действует слабо: русские берегут флот. Люфтваффе гораздо слабее русской авиации. Нужны истребители. Действуют партизаны. Командующий армией Енеке приказывает генералу Пиккерту использовать зенитную артиллерию также для отражения наземных атак русских. Енеке получает разрешение вылететь в группу армий, а оттуда в штаб сухопутных войск. Исполнять обязанности командующего армией приказано командиру 49-го горнострелкового корпуса генералу Конраду.
А за 24 января записано:
"Доложено в группу армий, что противник ворвался в северную часть Керчи. Резервы исчерпаны. Последние резервы из северной части Крыма подбрасываются сюда. Если 25.01 не поступит по воздуху в Багерово пополнение, можно считать, что наступит крах на Керченском фронте". (Последняя фраза в документе подчеркнута).
Командир 5-го армейского корпуса генерал Альмендингер докладывает, что резервы исчерпаны. Требует или помочь резервами, или дать разрешение на отход на запасные позиции. Он готовит отход тяжелого оружия на Керченский перешеек. Генералу Енеке в Германию направлено специальное донесение об обстановке. Атаки русских. Армия перебрасывает свои последние резервы под Керчь. Теперь все зависит от получения резервов. Сюда перебрасываются румынские войска, которые были задействованы против партизан в районе Владиславовки. Ведутся переговоры о введении в бой сил СС, которые сражаются с партизанами. Генерал-лейтенант Дейхман ведет переговоры о действии новых сил люфтваффе. Штаб 1-го воздушного корпуса получает приказ: всеми силами сдерживать советскую авиацию.
Поздно вечером отдается приказ оборонять восточный фронт под Керчью на тех же позициях, создавая сильнейшие узлы сопротивления всеми имеющимися силами. Зенитная артиллерия подтягивается к переднему краю для стрельбы и по наземным целям. Из группы войск передается в Крым 73-я пехотная дивизия.
Таманская ранняя весна. Моросит отвратительный мелкий дождик. Ночь. На аэродроме пустынно, лишь изредка покашливают часовые. Но вот оглушительно взревели моторы. Это механики не спят, проверяют, готовят машины к вылету.
Утром штурман полка Коновалов поведет группу на выполнение двух задач: изучение нового района боевых действий и уничтожение противника в районе Катерлез (ныне село Войково Ленинского района).
Это было 2 марта 1944 года. Вот уже задача поставлена, летный состав разошелся по своим машинам. Заработали моторы, но на старт вырулили не все. Несколько самолетов застряли в непролазной грязи. Техники и мотористы облепили их, раскачивают, дружно орут "Раз, два... взяли!" и, что называется, на плечах вытаскивают их на старт. Тяжело, медленно отрываются "илы" на взлете.
Группа над целью. Противник ведет ураганный огонь. Коновалов подает команды спокойно, чаще шутливым тоном. В складке местности отчетливо видны батареи зенитной артиллерии. Знакомый голос произносит буднично: "Придется атаковать батареи слева. Приготовьтесь". Через несколько мгновений самолеты несутся на цель. Разрывы бомб заволакивают землю.
Зенитный огонь нарастает. Самолет командира эскадрильи Бахтина отрезан огнем от группы. Его заместитель Иван Гончаров не раздумывая
направляет самолет на изрыгающие смерть длинноствольные орудия, давит их и при выходе из атаки попадает под снаряды других батарей. Самолет медленно валится на крыло, входит в штопор и падает. Гончаров ценой свой жизни спас командира. С ним погиб воздушный стрелок Курдаев.
В оставшихся вещах Ивана Павловича Гончарова мы нашли письмо с надписью: "Вскрыть в случае моей гибели".
Вот строки из этого письма:
"Дорогая Тасенька! Я отдал жизнь за Родину, за счастье Вили и твое, за будущее моего народа... Целую тебя и обнимаю крепко-крепко. Поцелуй же за меня сыночка и успокой его. Пусть знает Вили, что его отец был гвардеец, летчик-штурмовик и погиб за него, за его счастье, за его будущее..."
Письмо прочитали во всех эскадрильях. Вскоре оно было напечатано и в нашей армейской газете "Крылья Советов". Вырезка из нее хранится у меня в архиве. И часто, перебирая пожелтевшие листки военных лет, я с горечью повторяю строки:
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В том, что они - кто старше,
кто моложе
Остались там, и не о том жеречь,
Что я их мог, но не сумел сберечь,
Речь не о том, но все же, все же, все же...
Все же...
* * *
В 1944 году советские войска на всех фронтах от Баренцева моря до Черного наносили удары по врагу, освобождая нашу землю от захватчиков. В газетах печатались приказы Верховного Главнокомандующего, посвященные этим событиям. Обычно эти приказы заканчивались словами: "Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!"
В полку много внимания уделялось наглядной агитации, выпускались боевые листки, о подвигах летчиков, воздушных стрелков рассказывали агитаторы. Оружейники, загружая "илы" бомбами, писали мелом на них: "За Васю Тихонова!", "За Виктора Чепуренко!", "За Ивана Гончарова!"...
Не помню, кому взбрело в голову оборудовать стенд "Вечная память героям!" с фамилиями погибших и вывесить его в общежитии. Гончаров был двадцатым, погибшим в боях за Керчь. Кто-то из ребят, обладавших кладбищенским юмором, написал цифры 21, 22, 23, а рядом поставил знак вопроса: дескать, кто следующий?
Соколов, узнав об этом, зло плюнул:
- Правильно говорят: "Заставь дурака богу молиться, так он и лоб расшибет".
Затем вызвал своего замполита майора Воронцова и откровенно высказал ему, что думает о подобной "агитации" в авиации.
16 марта - опять тяжелый день. Погибли еще два наших экипажа: командир эскадрильи Агарков с воздушным стрелком Ткачевым и летчик Зотов со стрелком Багарашвили.
После ужина состоялось открытое партийно-комсомольское собрание. Парторг полка капитан Капцов предложил почтить память погибших боевых товарищей минутой молчания.
У многих на глазах слезы.
Полк перелетел ближе к Керченскому проливу, на аэродром возле хутора Трактовый. Теперь мы базируемся вместе с 7-м гвардейским, поддерживаем боевые действия наших войск на плацдарме восточнее Керчи.
В "Крыльях Советов" была напечатана передовая статья "Воспитание воздушного стрелка", в которой говорилось о роли воздушного стрелка в боях, о воспитании мастеров своего дела,, приводились примеры их доблести и отваги.
Отмечалось, что не везде обучению и воспитанию стрелков уделяется должное внимание. И далее:
"...Поучительным примером служит Н-часть. Здесь организована систематическая учеба воздушных стрелков. Флагманский воздушный стрелок гвардии старшина Литвин всегда анализирует тот или иной бой, пропагандирует опыт передовиков, проводит занятия со стрелками по таким вопросам, как осмотрительность в воздухе, ведение прицельного огня, устранение неисправностей пулемета в воздухе, взаимодействие с другими экипажами..."