Часто говорят, что журналисты – это собаки, постоянно ищущие вкусную косточку. Безусловно, в тот момент я испытывала определенное возбуждение от возможности понять психологию убийцы. Этого убийцы. Я восхищаюсь теми, кем движет вера. Я завидую силе, которую она им придает. Вероятно, она образует бесценную опору, позволяющую идти вперед, невзирая на драмы, которые неизбежно сопровождают нашу жизнь. Но когда духовность служит алиби убийцам, извращающим ее, то я, Анна, позволяю себе стать другой. По крайней мере, в сетевом плане. Решено. Для Билеля я буду Мелани, потерянной, безропотной и наивной девушкой. С сугубо деонтологической точки зрения мой метод может показаться спорным. Но в эпоху обрядовых средств оповещения для этой террористической организации все средства хороши, чтобы заявить о себе и завербовать как можно больше сторонников.
Моя совесть определилась. Абу Билель не станет героем репортажа. Но я хочу подвергнуть его слова строгому анализу и отделить правду ото лжи. Начиная с количества людей, которые служат «Исламскому государству». Сколько французов? Сколько европейцев? Действительно ли среди них есть женщины, которые удовлетворяют похоти джихадистов, чтобы послужить делу Бога? Берут ли они в руки оружие? Абу Билель намерен убедить меня в своем стремлении к религиозному господству. А тем временем он убивает вдов и сирот в стране, раздираемой межконфессиональными конфликтами. Расскажет ли он мне о кровопролитных боях, в которых принимает участие?
На рассвете я зашла на DarkNet[14] и принялась бродить по лабиринтам сети, чтобы найти любую информацию, которая могла бы что-нибудь, неважно что, рассказать мне о нем. Я отыскала десятки разговоров между моджахедами и учениками. Но ничего существенного. Впрочем, я узнала, что в Сирии, в районе Дайр-эз-Заура, в менее чем 500 километрах от границы с Ираком, страной, до сих пор живущей под страхом призрака Саддама Хусейна и американского вторжения, произошло очень важное сражение. Я перехватила разговор, который привлек мое внимание: «Я все снял, их уничтожили! Но аль-Багдади и его эмиры остались в доме на тот случай, если эти собаки из «Ан-Нусры» попытались бы расставить нам ловушку. Ты можешь разыскать Гитона, он с ними». Я уже давно знала, кто такой аль-Багдади, опасный лидер ИГИЛ. Но той ночью, поскольку я не нашла ничего особенного о Билеле, меня заинтересовал Гитон. Я прекрасно знала этого марсельца, которому было 22 или 23 года. После продолжительного пребывания в Великобритании он примкнул к ИГИЛ и быстро сделал карьеру. В самом деле, у него было три главных козыря, которые делали его незаменимым в агрессивной сетевой пропаганде, которую ведет «Исламское государство»: он очень красивый, он наизусть знает все религиозные постулаты, и он способен проповедовать их на четырех языках.
Некоторые мои коллеги и я прозвали его «пресс-атташе». Когда нам требовалось проверить информацию, он всегда просвещал нас с любезной усердностью. Гитон знает меня под настоящим именем: Анна. Мы несколько раз общались, когда у меня возникала в этом необходимость. В последний раз я с ним разговаривала в марте по поводу Норы, юной 15-летней уроженки Авиньона. Я встречалась с ее семьей, которая уверяла меня, что девушка отправилась в Сирию, чтобы примкнуть к «Фронту ан-Нусра», а не к «Исламскому государству». Гитон подтвердил эту информацию и уточнил, где именно она находилась.
В своем аккаунте на фейсбуке он указывает на свою принадлежность к ИГИЛ и без колебаний выкладывает видео: Гитон в больнице, где навещает раненых бедных джихадистов; вооруженный до зубов Гитон пирует на турецкой границе, мимоходом подтрунивая над Францией и Турцией; Гитон приветствует толпу возбужденных боевиков, заполонивших улицы завоеванной Ракки. При каждом его появлении десятки девочек-подростков буквально брызжут от восторга слюной практически во всей Европе. Он с головы до ног одет в одежду самых престижных марок. Он утверждает, что живет как паша и пользуется неимоверным почтением. Его уважают как сильную личность. С его губ не сходит ангельская улыбка. Она служит ему товарным знаком. Разве можно найти в стране, охваченной войной, нечто лучшее, чем счастливый человек, чтобы убедить вас примкнуть к его делу? Надо признать, это хитроумная уловка. Конечно, я могла бы послать послание Гитону в качестве журналистки, чтобы он рассказал мне о последнем сражении, в котором не оказалось «эмиров». Но я не стала торопить события. Я еще не знала, связаны ли между собой Гитон, Абу Билель и аль-Багдади. Позднее оказалось, что они чертовски тесно связаны. Я продолжала «шерстить» Интернет: но никаких сведений о Билеле… Кто он? Меня все сильнее интересовал его возраст, его «боевой» опыт, о котором я, впрочем, догадывалась. Я предчувствовала, что буду иметь дело с намного более сложной личностью, чем подростки и юнцы, с которыми я до сих пор сталкивалась.
14