Впечатлений от этого разговора у меня осталась уйма — я пока домой возвращалась, всё думала, как же здорово, что мне удалось пообщаться с Нагиевым. Переживаний хватило бы на десятерых! Вокруг снег, позёмка, холод, темнота, а мне всё каким-то волшебно-розовым кажется. А на самом-то деле, подумаешь, минут 10 всего и разговаривали. И провожать он пошел не меня, естественно, а Свету.
До Нового года оставалось три дня.
Тот Новый год я праздновала у себя дома в компании двоюродной сестры Ирины, дачного приятеля и его друга. И вот где-то в 2 часа ночи, уже в новогодне-возбуждённом состоянии духа, чёрт меня дёрнул набрать заветный телефон.
— Дим, привет, это Щелищева. Что делаешь? Если хочешь — приезжай.
Начав лихорадочно одеваться, на «что делаешь», к предложению «приезжай» Дима уже полностью собрался и открывал дверь, чтобы выйти из квартиры.
Он приехал и, естественно, стал «грязно приставать» к моей двоюродной сестре. Конечно, ведь моя сестричка была чудесной, маленькой и очень симпатичной девочкой. Правда, в списке её достоинств присутствовало и такое, как скромность, а потому Ирка в скором времени уехала. Просто сбежала, надо полагать. Дима до сих пор над ней смеётся:
— Если бы тогда не удрала, еще не известно, кто бы ездил на «Мерседесе» и был бы директором ресторана.
Потом уехал мой молодой человек, очевидно, посчитав, что я слишком много уделяю внимания Нагиеву и слишком мало — ему. Уходя, он замер в дверях и печально предрёк мне: «Я знаю, рядом с этим мужчиной ты прольёшь очень много слёз». Как сейчас помню его печальные глаза и последнее «я тебя люблю…»
Меня всегда восхищали женщины, способные разбрасываться влюблёнными поклонниками, но я никогда не относила себя к их числу. Собственно, и поклонники-то были редкостью, а тут вдруг получается, что я «кинула» хорошего влюблённого парня. Да ещё в Новый год! Столько лет прошло, а я всё мечтаю встретить его и утешить: «Всё было ещё кошмарнее, чем ты мог себе даже представить!»
Эта ночь закончилась в квартире моей подруги. В 4 часа утра мы — моя приятельница Катька с мужем и я с Нагиевым — всё-таки решили лечь спать. Между нами соорудили подобие ширмы из одеяла и простыней. То, что случилось дальше, обычно называют «ночь любви». Да, это была она: в чужой квартире, рядом с посапывающими друзьями, в Новый год и после приличного количества аперитива… Но почему-то мне никогда и в голову не приходило, что она могла быть лучше, если бы хоть что-то происходило по-другому…
Утро. Первое января. Стоим на трамвайной остановке.
— Я тебе позвоню, — говорит Дима.
Отвечаю:
— Конечно, звони.
И на двести процентов понимаю, что никто никому не позвонит. Что этот потрясающий диалог произносят миллионы мужчин и женщин. Они также стоят утром на остановках, потом женщина слышит многообещающее «я тебе позвоню», и сердце, вместо того чтобы расправить крылья и взлететь в небо, бухается вниз. И никогда не бывает так, чтобы всё случилось иначе.
Но, о чудо, Дима звонит на следующий день. И мы даже проводим вместе весь его отпуск. А в последний вечер Нагиев берёт меня за руку и говорит:
— Если ты дождёшься меня из армии, мы поженимся.
Всё то время, пока он был в армии, самым любимым моим человеком являлся почтальон. Я не только чётко знала, когда и во сколько приходят письма на почту, но дневала и ночевала у почтового ящика, ожидая дородную тётушку с пухлой синей сумкой. То есть, конечно, не тётушку, а Диминых писем. И радость, когда они приходили, была немыслимой!
Нагиев всегда подписывал свои письма «Мастер», по ассоциативному ряду отсылая к «Мастеру и Маргарите». Его вензелеобразное «М» я, наверное, могла бы с точностью воспроизвести хоть сейчас. Мои же письма завершала нелаконичная подпись: «Бегемот, который очень хотел выйти замуж».
Иногда я отправляла Диме посылки. Помню, в одной были необычные для того времени сигареты «Danhill». Их еще нигде не продавали, а потому странной формы зелененькие коробочки вызывали сильное подозрение у армейского руководства. Даже умножать не буду количество пачек на двадцать, но каждую сигарету, не знаю, штук двести, может быть, подвергли вскрытию на предмет обнаружения в ее составе наркотических веществ. В общем, так Диме эту посылку и не отдали.
А ещё я «ездила в армию». На всю жизнь сознанием запечатлён довольно холодный апрельский день, знаменательный тем, что был он Днем Его Рождения.
Естественно, собираясь в такое втройне ответственное путешествие: в армию! к Диме! день рождения! — я сложила в большую сумку много еды, разные «вкусности», свою самую парадно-выходную одежду, а также карты, очки, ключи от квартиры и удостоверяющие мою личность документы.