***
Сумерки сменились густой ночной темнотой. Собранные на пустоши ветки прогорали быстро, но Антиль позаботился о том, чтобы им хватило их, пока тушка не прожарится.
Наконец, утоливший голод и согревшийся, Андрэа теперь хотел только одного – провалиться в сон. Этим вечером он много спрашивал своего странного знакомца о том, что его волнует, но о чем он никогда и ни с кем не мог прежде поговорить – о его силе, о магии и волшебстве.
Антиль знал много, но еще больше умалчивал. Андрэа довольно скоро это понял.
- Ты еще слишком мал, ребенок. Знания не должны обрушиваться на тебя лавиной. Все приходит в срок.
За беседой прошло много времени, а потом Андрэа не заметил, как уснул. Ему снилась бескрайняя солнечная равнина, по которой он бежит и бежит, и его переполняет невероятная, бесконечная радость. Она уже настолько заполнила его, что, кажется, еще немного и он лопнет, распираемый ею. И почему-то от этой мысли ему не грустно, наоборот, она вызывает еще больший восторг, и тогда, в следующий миг, он словно взрывается на миллиарды крошечных частиц, растворяясь в воздухе, в порывистом диком ветре, сливаясь с ним, становясь им. И это такой восторг, такое непередаваемое счастье!.. Быть частью чего-то большего, быть причастным!
***
Когда Андрэа уснул, Антиль еще некоторое время баюкал ребенка в своих объятиях.
Затем осторожно уложил его чуть поодаль от костра, подбросил к тлеющим углям веток.
Встав на колени рядом с ребенком, мужчина некоторое время касался кончиками пальцев его лица, шеи, затем замер у самой груди, там, где билось горячее сердце юного мага.
- Тебя никто и никогда не сможет сломить, мой маленький Андрэа.
Антиль склонился к его лицу и легко коснулся губами теплых губ мальчика.
А в следующий миг рядом со спящим мальчиком крутился, ворча, белоснежный барс.
Он улегся рядом с Андрэа, прижался к его боку и уткнулся влажным носом в оголенную шею.
До рассвета оставалось всего несколько часов.
А утром Андрэа проснулся от такого знакомого и взволнованного голоса.
- Мальчик мой! – вскричал его отец, слетая с коня.- Жив!
- Папа!!!
Ребенок бросился на шею отцу и крепко обнял. Ему столько хотелось рассказать, столько всего поведать, однако первыми с обветренных искусанных губ сорвались самые главные и верные слова:
- Прости меня, папа! Я больше никогда не убегу!
- И ты прости, сын!.. Мой мальчик, живой! Как же я волновался.
Отец то прижимал сына к себе, то чуть отстранял и рассматривал, выискивая что-то важное для себя и замечая все раны и ссадины. Он то ласково поглаживал спину и плечи мальчишки, то трепал его спутанные темные волосы, то утирал загрубевшими пальцами слезы своего ребенка. И слушал сбивчивый торопливый рассказ.
Из-за куста калины за встречей отца и сына наблюдал белоснежный барс, сверкая серебристым глазом. Он внимательно прислушивался к тому, что говорит Андрэа – о своих приключениях. И о нем. Теперь у него было имя – Антиль. И барс довольно жмурился, вспоминая проведенный с ребенком вечер, его искрящиеся любопытством зеленые глаза, его не по-детски умные вопросы, ответы на которые тот хотел получить. И как ночью Андрэа во сне хватался за его загривок, ища тепла и покоя.
«Арр..» - довольно, но печально рыкнул зверь и растворился в утренней дымке.
Теперь у его (именно так, его) мальчика все будет в порядке.