– Я не умею петь, – он еле заметно улыбнулся. – Видел, как поют. Но даже не знаю, как это делается. А сейчас я хочу поспать. – Он слегка оттолкнул девочку и приподнял воротник пиджачка.
Злата вскочила, чтобы позвать на помощь. Рядом не оказалось ни одного человека. Она выбежала на пустой перрон, где стояли пустые поезда. Не было ни дыма, ни пара. И ни единого человека.
Она пробежала насквозь пустое здание вокзала, которое раньше никогда не пустовало, и выбежала на привокзальную площадь. На скамейке под фонарем сидел бородатый продавец пирожков в черном пальто и куда-то смотрел. Злата побежала к нему.
– Помогите, пожалуйста! Там мальчик умирает! – стала кричать она, еще не добежав до продавца.
Но тот не отвечал. Сидел как кукла с остекленевшими глазами. Девочка взяла его за рукав пальто и начала трясти.
– Дяденька! Помогите!
Тот неподвижно сидел и не двигался. Злата осмотрелась. На другой скамейке сидела женщина с ребенком на руках. Девочка побежала к ним. Но те также не реагировали на крики девочки и смотрели в никуда.
«Я сейчас побегу за папой, – решила она, – и он обязательно поможет. Папа добрый». Она побежала через площадь по направлению к своему дому мимо застывших прохожих, которые все как на подбор казались одинаковыми на лица и выглядели словно мертвые. Злата посмотрела на свой дом, который вдруг стал выглядеть безжизненно серым, как и все другие здания рядом. Она испуганно огляделась. Цвета вокруг блекли, и даже небо посерело. Девочка подбежала к двери и дернула ручку. Та не поддалась. Она начала барабанить в дверь, но не слышала ударов.
– Папа, папа, открывай быстрее! Драган! Там Номак умирает, – закричала она и тут же осеклась. Злата не слышала ни одного слова, которое выкрикивала.
Она вновь огляделась. Мир вокруг плыл и сливался. Предметы медленно растворялись друг в друге. Дикая паника охватила девочку. Злата плакала и не знала что делать. С миром явно творилось что-то очень плохое. Мир таял. Таял вместе с ней.
– Нет! – неслышно сказала она и перестала рыдать. – Я человек! – Она огляделась.
Злата огляделась и заметила витрину обувного магазина. Она явно контрастировала со всем серым и угасающим миром. В витрине было четкое изображение, как на фотокарточке с четкими очертаниями и цветными образами. Девочка, не раздумывая, подбежала к ней и прижалась лицом к стеклу. Она не увидела обувного магазина сквозь стекло, но увидела весовую вокзала, где на брусчатке сидел Номак и обнимал свои коленки.
– Номак! Номак! – попыталась крикнуть она. Но мальчик никак не реагировал.
«Что же делать? Думай, Златка, думай, думай!» Девочка начала изо всех сил бить кулаками по стеклу, которое даже не колебалось. Руки уже были в серой крови, когда она увидела, как Номак полностью ослаб и повалился на землю, выдыхая последнее.
«Нет, нет, нет!» – ей вновь захотелось разрыдаться, но она собрала всю свою детскую волю в кулак и посмотрела по сторонам. Рядом стояла зеленая урна для мусора, которая так же, как и изображение в витрине, имела четкие контуры и яркий цвет. Злата, что было сил, подняла ее, и, срывая голос, прокричала:
– Я – человек! – она швырнула урну в стекло витрины, которая не выдержала и с громким звоном разбилась.
Было тепло и не больно. Пахло малиновым чаем и чистой одеждой. Он открыл глаза. Потолок был красиво разрисован, а в центре висела роскошная хрустальная люстра.
– Номак, ты живой! – к своему удивлению, он услышал приятный мелодичный и знакомый голос. – Я спасла тебя!
Он попытался приподняться.
– Лежи, не вставай, – сказал грубый взрослый голос. – Тебе нужен покой и некоторые лекарства, которые ты сейчас выпьешь.
Номак повернул голову и увидел высокого бородатого мужчину с моноклем.
– Это мой папа! – сказала Злата, которая стояла с другой стороны от кровати.
– Злата говорила, что у тебя нет родных, – улыбнулся бородатый мужчина. – Хочешь остаться с нами? Будешь мне сыном, а Злате будешь братиком. Хочешь?
– Да! – ответил Номак.