- Давайте пройдем в кабинет.
По идее, я мог удрать от старика, например, по дороге в кабинет, но фактически это было невозможно. Рифи - абсолютный педант в плане этикета, требуя его скрупулезное выполнение в первую очередь от себя самого. При этом не соблюдать этикет в его присутствии было недопустимым. Иногда меня подмывало крикнуть какую-нибудь глупость или кувыркнуться, но стоило мне только представить его глаза в этот момент, как все абсурдные желания улетучивались. Словно сообщить ребенку, что фей не существует, в тот момент, когда он готовил им подарки на фейный день, словно пнуть ластящегося котенка.
И я потащился в кабинет выслушивать нотации, подающиеся под соусом "чего желает мой господин".
Рифи подождал, пока я усядусь за отцовский стол, встал напротив меня, ровно посередине комнаты, со стороны могло показаться, что это я его собираюсь отчитывать, и начал речь.
- Господин, мне, как вашему дворецкому, крайне необходимы ваши указания насчет нашей гостьи (в переводе это означало "ты совсем забыл о девушке").
- Рифи, я бы хотел оставить все на своих местах ("не хочу и не буду ничего решать").
- Господин, уточните ваши дальнейшие планы. Обращаю ваше внимание на то, что молодой девушке важно бывать на свежем воздухе.
Уже не в силах подавлять гнев, я вскочил и заорал на старика:
- Я не приглашал эту девушку в гости! Мне безразлично, чем она занимается и как себя чувствует! Если тебе так угодно - выводи ее, корми ее, гуляй с ней. Не нужно меня во все это втягивать.
Дворецкий спокойно поклонился и вышел из кабинета. И как обычно, после таких вспышек, мне стало стыдно, поэтому, выждав еще несколько секунд, я крикнул:
- Рифи!
Практически сразу дверь открылась:
- Да, господин.
- Накрой мне сегодня ужин в столовой.
- Да, господин, - и он удалился.
Бесило то, что Рифи знал меня лучше, чем я сам. Возможно, он специально подобрал слова, чтобы разозлить я, так как после этого я охотнее соглашался на разные глупости. Если бы я смог сдержаться и спокойно ответил, что у меня нет в планах развлечений молодых особ, то дворецкий никак не смог бы заставить меня спуститься на ужин.
Когда же наступил злополучный вечер, я уже издергал себя до состояния бешенства. То пытался натянуть на ноги сапоги, то срывал все, вплоть до рубашки, затем снова с тоской смотрел на сюртук, пошитый точно по моей фигуре. Моей прошлой фигуре. Сейчас же рукава оказались слишком коротки, в плечах - свободно, позвонки неприятно упираются в плотную ткань. Я зарычал и швырнул в стену тряпки. Да кто она такая, чтобы я так мучался из-за нее? Сначала ее наглый папаша полез в мою оранжерею и срезал мой цветок, который я даже не увидел, затем дочурка приперлась с жертвенным видом и принялась перекраивать мой замок и мой быт. Надо было все-таки его повесить. И всем стало бы легче. "Кроме осиротевших девушек" - шепнуло мне что-то на ухо. Устыдившись на секунду, я еще больше вызверился, ведь чужие родители гибнут пачками, оставляя детей не только сиротами, но и без средств к существованию. Мои вот тоже погибли, но я же выжил.
В дверь негромко постучали. Конечно, Рифи пытается проследить, чтобы я не сбежал с ужина.
- Мой господин, - он не повел даже бровью при виде жуткого разгрома в комнате, - я взял на себя смелость подготовить вам костюм.
Я натянул шелковую белоснежную рубашку, ее прохладная ткань приятно освежила разгоряченное тело, узкие брюки до колена, а сверху - вот уж не ожидал - накинул короткий плащ, который весьма удачно заменил сюртук.
Рифи поклонился и предложил проследовать в столовую. Я многозначительно посмотрел на свои босые ступни, но дворецкий сделал вид, что ничего не заметил. Значит, с обувью они ничего придумать не смогли, но это даже хорошо, даже носки тяготили меня. Голой подошвой я ощущал теперь гораздо больше, чем мог бы себе представить раньше.
И вот передо мной едва колышется голубая ткань, разделяющая стол на две половины. С той стороны нежно пахнет цветами, к счастью, не розами. С той стороны сидит незнакомая мне девушка и прислушивается к моим шагам.
- Милорд, я прошу прощения за свою дерзость. Я не должна была..., - ее голос прервался.
- Ничего, я порой бываю крайне вспыльчив, - неожиданно мягко произнес я. - Надеюсь, вы не скучали?
- Нет, нет! Рифиус был настолько любезен, что показал мне библиотеку. Вы такой счастливый, я даже немного завидую, в нашем доме было всего несколько книг, и половина из них связана с религией, а вторая половина - это записи учета и торговли.
Я смущенно откашлялся, так как в последний раз был в библиотеке еще при отце.