Я еще немного покрутился перед зеркалом, запоминая все детали, чтобы понимать, в какую сторону двигается моя изменчивость. Рифи показался, как всегда, незаметно, но в этот раз я услышал его приближение заранее, а точнее почуял. Я с удивлением увидел в отражении, как мое правое ухо дернулось, стараясь развернуться в сторону коридора, после чего я повернул голову в ту сторону и только потом я увидел Рифи. Следовательно, сначала я что-то почувствовал, попытался расслышать и лишь после этого смог осознать приближение человека. В голове промелькнула мысль о том, что нужно бы научиться пользоваться своими новыми возможностями.
- Рифи, ты видишь, мне нужно сменить гардероб. Последний вариант вполне подходит, но хотелось бы иметь несколько комплектов одежды. Обуви не требуется. И не забудь учесть наличие.. гмм.. хвоста. В прошлый раз мне было неудобно.
На лице старого дворецкого не отразилось ничего, но я заметил в отражении удивление, промелькнувшее в его глазах.
- Как скажете, мой господин.
- Прикажи оседлать лошадь и открыть ворота.
- Господин?
- Мне угодно прокатиться до завтрака.
Впрочем, я не стал ждать, пока мне все подготовят, и сам отправился в конюшню. Раньше, до смерти отца, она была моим самым любимым местом. Запах сена, вкусный хруст, тепло от лошадей, возможность обнять сильную шелковистую шею и слушать добродушное фырчание - это было наибольшим счастьем. Как давно я сюда не заходил? Не помню.
Я приблизился к стойлу своего жеребца и чуть не разрыдался от жалости: вместо бодрого и налитого скоростью и силой скакуна там стоял запаршивевший тощеногий конь. Я прекрасно понимал, что Стьюи не мог выполнять работу десяти конюхов и их помощников. Он мог только выгребать навоз да кормить лошадей, лишь изредка выгуливая их. Я все понимал, но от жалкого вида своего коня я был готов убить его. Стискивая кулаки, я пытался держать себя в руках, только глухое рычание откуда-то из глубины груди вырвалось помимо моей воли. Чувствуя, что еще немного и сорвусь, я со злостью рванул на себя дверцы стойла, резкими грубыми движениями взнуздал коня, дернул его к выходу. Бедное животное, казалось, не понимало, что происходит. Неуверенными шагами оно двинулось за мной, часто моргая от света. От этого я прямо почувствовал, как злость поднимается все выше и выше, захлестывая меня волнами.
Опомниться мне помогли слова Рифи, донесшиеся из-за спины:
- Если слуги не справляются со своей работой, они могут привести в свое оправдание множество причин. Но их халатность все равно является последствием некачественной работы дворецкого.
Я слышал их и раньше, но только сейчас понял второй смысл данной фразы. Ведь если не справляются слуги, виноват не только дворецкий, но и хозяин. А точнее я и виноват больше других. Я сам забросил заниматься делами своего поместья. Хотя кого я обманываю, я никогда ими не занимался, все держал в своих руках отец. А после его смерти я настолько ушел в жалость к себе, что сумел даже проморгать начало своего превращения в зверя, не говоря уже о конюшне.
- Рифи, - резко бросил я и сам был удивлен ровности своего тона, словно бы и не мне только что кровавая пелена застилала глаза, - я прошу срочно подобрать слуг в поместье, пусть на временной основе. Я не требую их проживания в замке, достаточно будет, если они будут приходить либо ежедневно на несколько часов, например, в первой половине дня, либо на пару дней в неделю. Гарантирую, что в это время я не буду показываться им на глаза, дабы не смущать их своим видом. Обязательно нужны садовники, конюхи и пара-тройка горничных. Впрочем, ты сам лучше знаешь, что и как сделать. Я попрошу нашу гостью помочь в руководстве над ними, чтобы успокоить местных. При виде молодой леди все слухи поутихнут.