-Это был ты?! - не вопросительно, а, скорее, утвердительно, заявила я. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Густые брови ни на миллиметр не сдвинулись, отражая полное умиротворение их хозяина.
-Что - я? - так тихо, что я едва услышала, прошептал Лео.
Я не ответила. Всегда считала, что за свои недолгие пятнадцать лет изучила мир вдоль и поперек. Факты говорили сами за себя, сердце вторило им в унисон, но так не бывает... Он всегда появляется только после захода солнца. Это раз. Роб сказал, что они видятся только днем, а днем он работает в зоопарке. Это два. Рычание в парке в тот вечер, когда погиб один из туристов. Это три. Да, он мог слышать о моей маме из толпы, когда я уговаривала Роберта придти в гости, но открыв для себя первые три факта, невольно поверишь, что в клетке был он. И, конечно же, глаза. Те самые, что преследуют меня во снах.
-Это был ты! - уже более утвердительно воскликнула я. Когда сам веришь в то, о чем говоришь, все оказывается просто как дважды два. В этот раз он нахмурился.
-Знаешь, я беспокоюсь о твоем душевном здравии, - очень серьезно проговорил он, но на дне глаз плескалась насмешка. Я покосилась на щепки стула, нашедшего свое пристанище под подоконником.
-С сегодняшнего дня я состою на учете у психолога, - первая внятная фраза за вечер. Он испытующе посмотрел на меня и, видимо, не нашел никаких намеков на шутку или ложь.
-Кажется психологу достанется не меньше, - прошептал он. Я оглядела парня с ног до головы и поняла, что в порыве злости разорвала на нем рубашку.
-Сам виноват, - хмыкнула я.
-В чем виноват? - Лео резко наклонился к моему лицу, так, что между нами осталась всего пара сантиметров. Я напрягла мозг, пытаясь вспомнить, хотя это казалось невозможным, когда вот-вот можно дотянуться до его губ.
-Мама, - выдохнула я, будто одним словом можно все объяснить.
-Что с мамой? - мягко подтолкнул меня парень.
-Она в коме.
-Мне жаль, - скучающе пробормотал он.
-Тебе жаль?! - я повысила голос на пару тонов, переходя на скрипучий визг, - Это ты напугал ее! Ты!
-Каким образом? - насмешливо процедил он.
-Когда забрался в окно и разбил лампу! - вот теперь его лицо резко изменилось: глаза стали задумчивыми, скулы обострились, а между бровей пролегла еле заметная складочка.
-Ты правда считаешь меня настолько неуклюжим, что я могу случайно разбить лампу? - после нескольких секунд раздумий ответил тот. Я снова покосилась на осколки, рассыпанные по ковру, а потом вернула взгляд на него, - Это не в счет, - быстро пробормотал Лео. Я все еще была настроена скептически, когда он резко вскочил на ноги и принялся ловко лавировать меж осколков и щепок. Ни хруста, ни звона. Ни-че-го. На другом конце комнаты он подпрыгнул и мягко приземлился на носочки прямо напротив меня.
-Все еще не веришь? - он вопросительно выгнул бровь.
-А как же окно, - неуверенно пробормотала я.
-Я заслушался и не обратил внимания, что сегодня оно закрыто.
-Ты сказал «сегодня»? - я резко села и комната накренилась, грозя повалить меня назад.
-Спокойно, Вита, - Лео мягко уложил меня и приложил палец к моим губам. Нестерпимо захотелось укусить его, но я сдержалась, надеясь на вразумительный ответ. Ведь должна быть причина.
-Я действительно бывал здесь, но не вчера. Той ночью было одно обязательное дело. Когда-нибудь ты поймешь.
-Объясни, - потребовала я.
-Не сейчас. Мне пора, - он нервно оглянулся на разбитое окно и сделал неуверенный шаг, -К утру стекло будет на месте, - еще шаг, - И это не я вчера был здесь, - прыжок, - Это Роберт.
11.
Я стояла на крыльце и упорно вглядывалась в темноту, а до этого несколько раз обошла вокруг дома в поисках сбежавшего преступника. Или двух сбежавших преступников? Я запуталась, причем окончательно. Один из них виновен и это не обсуждается. Кого я лишусь этой ночью? К черту обоих! Ненавижу!
Я вошла внутрь, громко хлопнув дверью для невидимых зрителей, защелкнула все задвижки и, наконец, заперлась на ключ. Смысла в этом никакого, учитывая, что на втором этаже выбито стекло и туда очень удобно взобраться по дереву, растущему во внутреннем дворе. И почему все должно быть таким сложным? Лучше бы в комнату забрался какой-нибудь малолетний наркоман, ошибившись в том, как многообещающе выглядит дом снаружи. Хотелось забыться и, к примеру, посмотреть телевизор... Ага, пульт у мамы в палате. Для моего рассудка здесь слишком тихо. Может, послушать музыку?
Я тихонько прокралась в свою комнату. Дверь знакомо скрипнула, открывая ужасный вид на беспорядок в комнате. Я вдохнула поглубже и шмыгнула к ящикам, в одном из которых должен лежать плеер. За окном послышался шорох. Включив свет, я вывесилась в окно. Роб стоял под деревом и на взгляд прикидывал свой путь наверх. Схватив большущий учебник по анатомии, я злорадно ухмыльнулась и, прицелившись, метнула его в парня. Учебник упал рядом с целью, не задев его. Обидно. Я тут же обернулась в поисках следующего снаряда и под руку попался искомый плеер. «Мне тебя жаль, приятель, но ты погибнешь за благое дело» - тихо прошептала я, и со всей силы запустила его вниз. В этот раз я угодила преступнику по ноге. Он неуклюже запрыгал, сжимая пострадавшую ногу руками, и принялся очень неприлично ругаться. Я хохотнула, приготовившись к поиску нового снаряда. Так, чем я еще готова пожертвовать... Алгебра, тригонометрия, матанализ... Отлично! Ненавижу математику! С криком «Банзай» я метнула один из учебников в разбитое окно.
-За что?!
-Это был ты! - еще один снаряд угодил ровно по голове. Роб пробормотал что-то тихое, прикрывая руками пострадавшую макушку, - Ты виноват, что моя мама в больнице! - мимо. Что бы еще такого найти? Взгляд метнулся к одиноко стоящему стулу. Его брата я убила час назад, разбив о подоконник. Может, он будет рад последовать за ним? Я решительно вывесилась наружу, крепко сжимая двумя руками спинку стула. Живот пронзила резкая боль и я пошатнулась, ослабив хватку. Полированное дерево выскользнуло из пальцев и через несколько секунд с тихим хлопком разлетелось в щепки. Глаза наткнулись на красное пятно, расплывающееся на животе. Я взвизгнула и схватилась за острый конец вонзившегося осколка. Ладони соскальзывали, оставляя на стекле кровавые разводы. Держаться на ногах было непосильной задачей и я рухнула на пол, стараясь как можно меньше шевелиться. Сначала в окно залетели несколько учебников, а потом за край подоконника ухватилась бледная рука. Голубые глаза смотрели пристыженно и, в то же время, удивленно.
-Вита, ты притягиваешь всех маньяков города и его окрестностей.
Сквозь серый туман, стремительно заволакивающий обзор, видно, как Роберт оглядывает острые концы стекла, торчащие из оконной рамы. Вот одна нога, вот другая... Я упорно борюсь с туманом, но он побеждает. Хочется поддаться ему, тем самым избавившись от боли. Картинка смазывается, а потом — только непроглядная тьма.
-Мне уже можно ходить? - медсестра посмотрела на меня как на умалишенную и выскочила из палаты.
-Мисс Ребеллиус, похоже вы не понимаете. Перитонит — серьезная штука, да и к тому же швы наложили всего пару дней назад, - я закатила глаза и глубоко вдохнула, от чего стало невыносимо больно в области живота.
Очень хотелось проведать маму. Врач говорит, что если через две недели ее состояние не улучшится, аппарат искусственного дыхания отключат и она умрет. А мне лежать еще около пяти дней. Роберт вызвал скорую, а сам сбежал, не дождавшись ее приезда. Как только я очнулась, в палату вошел шериф Дорт. Пришлось долго и упорно объяснять ему, что на меня не напали, а я сама в порыве гнева разбила окно и случайно напоролась на острый осколок. Он долго изучающе смотрел на меня, пытаясь понять, где я лгу, а где нет, а потом, скрипя зубами, все же согласился. Шериф все еще разыскивает того «неизвестного» воришку, который забрался в наш дом, после чего маму увезли в реанимацию. Думаю, теперь он пытается сопоставить эти два факта. О чем говорить? Тут даже у полоумного трехлетнего ребенка появятся подозрения!
На прикроватной тумбочке затрезвонил мобильный. Доктор Шварц любезно подал его мне и удалился, сославшись на срочный вызов. Я подняла трубку, даже не взглянув на экран.