Выбрать главу

Тут мой взгляд нарвался на ярко-синий автомобиль, стоящий на подъездной дорожке городской больницы. В марках я не очень разбираюсь, но эту машину  знаю точно... Toyota Rav4 класса L, номерные знаки совпадают... Вита, ты вляпалась по уши. Поздравляю. Именно эта машина останавливается возле нашего дома каждую неделю. Органы опеки проверяют условия, в которых я живу, и составляют письменный акт. Дверь отворилась и несколько человек во главе с медсестрой вошли в палату. Я попыталась выпрямиться, но тут же, от резкой боли, вернулась в прежнее, полусогнутое состояние.

-Вам еще нельзя вставать, - с легким упреком заметила медсестра. В ответ я пожала плечами и невольно поморщилась. Остальные трое тихо переговаривались, периодически оглядывая меня с головы до ног. Сестра помогла мне доковылять к постели и заботливо уложила. Я чувствовала, как напряжены мышцы, и старательно пыталась расслабиться, от этого те или иные движения выглядели неестественными, присущими марионеткам в кукольном театре.

-Вита, скажи нам, мама тебя била? - я едва не свалилась с кровати, настолько неожиданным оказался вопрос.

-Н-нет, - заикаясь пробормотала я, хотя уже приготовила длинную речь, напрочь отбивающую все сомнения. Они продолжили шушукаться, а я принялась лихорадочно соображать. С чего бы это они решили, что мама меня била? Тук-тук, Вита. Все верно. На тебе столько синяков, сколько нет ни на одном драчливом пятиклашке!

-Послушайте, пожалуйста! Я просто гуляла в парке и заблудилась, - начала врать я, - Уже стемнело, а освещение все еще не включили, вот я и натыкалась на всевозможные препятствия. Вот этот синяк, - я подняла руку и указала на синее пятно на внутренней стороне локтя, - наткнулась на дерево. А этот — споткнулась и приземлилась на острый камень.

Медсестра хмыкнула. Три пары глаз внимательно следили за мной. Ну хоть слушают, это уже хорошо.

-Мама никогда не поднимала на меня руку! - каждое слово давалось с трудом и я будто слышала себя со стороны. Сколько отчаяния в голосе... Я не преступница, почему меня заставляют оправдываться?

-А как же это? - медсестра спустила с моего плеча рукав и я во все глаза уставилась на него. Четкие отпечатки пальцев разной степени давности. Снизу желтые, более давние, сверху едва ли не черные с красноватыми вкраплениями. Я сжала руки в кулаки и сквозь зубы процедила:

-Не ваше дело, - а сама мысленно пыталась вспомнить сколько раз Роб или Лео останавливали меня, хватая за плечи.

-Понимаешь, Вита, даже если мисс Ребеллиус не обижала тебя, скоро ее может не стать, - сердце больно кольнуло, - Да и присматривать за тобой некому, ты можешь натворить глупостей, - говоривший многозначительно изогнул бровь и мне показалось, что остальные сейчас захлопают в ладоши за столь «убедительную» речь.

В голове крутилось много мыслей, но я никак не могла выбрать правильную и потому просто открывала рот и хватала воздух.

-Вы... Вы не имеете права! Мне уже есть четырнадцать! Я могу о себе позаботиться!

Жесткие маски ничуть не изменились, будто не внимая воплям сумасшедшего. Предательская слеза быстро скользнула по щеке на подбородок, давая приказ «Отставить быть сильной!» и я разрыдалась. Прозвучал приговор, приравненный мной к смертной казни:

-Вита, с сегодняшнего дня ты официально становишься воспитанницей детского дома «Надежда».

13.

Я вновь сижу в маминой палате, держа ее за руку. Уже прошло шесть дней с тех пор, как она здесь. Сегодня меня выписывают и я должна буду занять свою комнату в детском приюте, перетащив туда вещи из дома. Я мысленно штудировала, что мне хотелось бы забрать с собой и первым делом всплыла настольная лампа, осколки которой наверняка все еще валялись на полу, а может быть даже успели покрыться пылью

-Вот так вот, мама. Думаю, ты бы согласилась со мной, что государство поступает нечестно. Ты ведь жива и скоро очнешься.

Ее веки слегка дернулись. Так бывает, когда человек просто спит. Я вздохнула и, держась за живот, опустилась, чтобы поцеловать холодную руку.

-Мисс Ребеллиус, пора собирать вещи, - рявкнула входящая медсестра. Я недовольно покосилась на нее, но все же вышла в коридор.

В больнице всего три этажа и потому мне не пришлось особо перенапрягаться, чтобы спуститься в свою палату. Какие тут могут быть вещи? Я переоделась, стараясь не задевать швов. Клариса, втайне от Мии, привезла мне из дома одежду, иначе пришлось бы натягивать изрядно потрепанную и заляпанную кровью футболку. Вот и все, я готова к выписке. Сорочку и тапочки мне выдали в больнице, а привезти что-то еще никому не хватило беспокойства.

Врач протянул мне какие-то бумаги с указанными галочками в местах, где нужно поставить пару загогулин.

-А можно мне остаться еще на пару дней, доктор Шварц? Вы ведь говорили, что швы будут срастаться не меньше недели, - я напустила на себя умоляющий вид. В конце концов, здесь будет лучше, нежели в интернате.

-Остаться? Вы радоваться должны! Все заживает, как на собаке! - доктор закашлялся и немного переиначил фразу, - На вас все очень быстро заживает!

Я хмыкнула. Доктор Шварц - уроженец Германии. Он превосходно владеет английским, но считает некоторые высказывания слишком дикими и, даже, невежливыми.

Я взяла ручку и трясущимися руками поставила крестики прямо поверх галочек. Получились довольно таки смешные снежинки, а если сделать так... От старательности я высунула язык, а когда передала документы в руки своего врача, он покраснел, но все же ничего не сказал.

-До свидания, доктор Шварц, - я невинно хлопала глазками и ждала, что же он ответит.

-До свидания, - буркнул он.

Гордо задрав голову, я вышла из кабинета. Перед тем, как закрыть дверь, я увидела, как он достает из под стола бутылку коньяка и маленькую рюмку. «Вита, ты самый подлый человек на свете» - ухмыльнулась я сама себе, вспоминая, как четко обрисовала свастику поверх стоящей галочки.

На подъездной дорожке стояло две знакомых машины: все та же ярко-синяя новенькая Toyota, привезшая моих новых опекунов, и облупившийся красный шевроле Кларисы. Я остановилась, пытаясь понять, как все уладить. Толстый потный мужчина, кажется его зовут мистер Бруно, выскочил из автомобиля и спешно направился в мою сторону. Подруга опустила стекло и помахала мне. Успев сделать один шаг в ее сторону, меня грубо схватили за руку.

-Куда это вы собрались, юная мисс? - мистер Бруно достал белый наглаженный платочек из кармана на груди и принялся вытирать им пот со лба.

-Я... Мне... Нужно забрать вещи из дома! - уцепилась я за последнюю соломинку.

-К чему это? У нас есть все необходимое, чтобы вы...

-А как же воспоминания? Чем вы прикажете заполнять мне пустоту в груди?! - выкрикнула я ему прямо в лицо, нагло перебив. Слегка обескураженный, он ослабил хватку. Я грубо вырвалась и направилась прямиком к красному шевроле. Мужской голос позади гневно вопил, но я плевать хотела на их правила. Сами хватают детей за руки, а потом спрашивают, откуда на их теле синяки! Тьфу!

Едва я плюхнулась на пассажирское сиденье и захлопнула дверь, как машина тронулась. Я все еще смотрела на разъяренного жирного дядьку, который разве что не подпрыгивал от такой наглости. Я хохотнула и помахала ему рукой. Тихий непонятный звук скользнул в сознание. Я повернула голову и поняла, что Клариса плачет. Крупные слезы катились по щекам одна за одной, падая на смуглые колени.

-Что случилось? - выпалила я. Подруга всхлипнула и принялась тереть глаза. Машина покачнулась и, если бы я не выровняла руль, мы выехали бы на встречную полосу и поцеловались с вон тем симпатичным серебристым мерседесом. Водитель громко выругался и вытащил в открытое окно грозный кулачище.

-Никогда в жизни больше не сяду с тобой в машину, - пробубнила я, а потом громко добавила, - Паркуйся. Истерику необходимо нейтрализовать, иначе вести будет некому.