Г Л А В А Д В Е Н А Д Ц А Т А Я
В А С И Л И Й
Извечно в обычаях повелителей было, ради обеспечения своей безопасности, из опасения перед заговорами родичей и богатых людей, окружать себя Личной Гвардией, составленной из чрезвычайно храбрых, но чужестранных воинов. Именно эти воины, иногда совершенно не знающие языка страны, в которой выпало им жить, отделенные от общества, но получающие огромную плату, чувствовали себя связанными не на жизнь, а на смерть с тем, кого должны были они охранять и защищать. Так, например, цесарь Калигула имел личную гвардию, состоящую исключительно из диких германцев, точно так же поступали и цесари ромеев, Когда-то их гвардию и личную императорскую армию пополняли готы, затем гепиды, со временем заменённые храбрецами согдами из Края Согдов. Цесарь Михаил III, по совету своего приятеля и Великого Конюшего, Василия, решил создать придворную гвардию из всем известных своей воинственностью аскоманнов, которых на юге называли варягами или же варегами от наименования присяги "вариар", которую они давали друг другу. В дальнюю Хедебу на полуострове ютов послал цесарь Василия, чтобы тот доставил ко дворцу большую дружину. Долго плыл Василий до Хедебы, а когда завербовал там триста пятьдесят аскоманнов, приняв от них присягу на верность, то целых семь дней плыл потом на тридцати пяти кораблях вдоль южного побережья Сарматского моря, называемого еще Остзеей или же Балтикой. Так очутился он возле устья Висулы и увидал крепость Гедана. У него Василий решил закупить провиант для своего войска, так как их ожидал еще длинный путь в обход полуострова Домеснесс, затем по рекам Нева и Волхов до самой реки Гипанис, называемой еще Донапром. Василий спешил, так как уже стояла осень, а зимы на востоке бывали необыкновенно суровыми.
Перепугался князь Гедан такого большого числа кораблей и воинов в границах собственного княжества, но позволил Василию, чтобы суда причалили к левому, нежилому берегу Висулы, приказал доставить туда съестные припасы. Но, конечно же, нельзя было не принять Великого Конюшего цесаря ромеев как гостя в собственном замке. Гедан выслал к Василию специальную лодку, и Великий Конюший вместе с тремя недавно завербованными варягами прибыл к князю на пир, где был принят с величайшим почетом.
Василий был рослым и очень сильным мужчиной с тёмной, коротко стриженой бородой и черными, горящими глазами. Он надел шитые золотом пурпурные одеяния, на нём был позолоченный панцирь, в инкрустированных драгоценными камнями ножнах он носил меч из дамасской стали. На голове у него был золотой шлем с павлиньими перьями. Он свободно разговаривал на языке склавинов, поскольку, как сам сообщил князю Гедану, родился в стране Македония, населенной склавинскими народами. Василий не скрывал, что родился в простой семье, и лишь милость цесаря вознесла его к должности Великого Конюшего. На пальце левой руки он постоянно крутил золотой перстень с рубином - знак уважения к нему дяди цесаря, великого военачальника Гардаса, которого, впрочем, через несколько лет Василий собственноручно заколол на глазах у цесаря, ибо Великий Конюший был не только сильным, но еще и коварным, и жестоким, он охотно брал в руки меч, но не брезговал и ядом или же кинжалом из дамасской стали.
Именно этого человека и вывел после пира у князя Гедана ворожей Гвидо на высокие валы замка и показал вначале зеленоватые морские волны, неустанно бьющие о берег и ведущие сражение с водами Висулы, а затем прохаживающегося в одиночестве по берегу юношу с удивительно белыми волосами.
- Мог ли бы ты, Великий Конюший цесаря ромеев, - начал Гвидо, - помочь в наших трудностях и приказать троим своим воинам убить этого вот юношу?
- В чем же его вина? - спросил Василий и повернул перстень на своем пальце.
- Он спас дочку князя Гедана, и ему следует благодарность от нас. Но звёзды говорят, что в будущем человек этот сможет повлиять на судьбу нашего княжества, поэтому он должен умереть.
- Кто он такой?
- Сам он говорит о себе, будто родился в краю спалов от великана и обычной женщины. Край спалов же, о Великий Конюший, находится где-то на юге, в среднем течение реки Висулы.
Василий любил смотреть на бои и даже на человекоубийства. На своём пути к власти многих убрал он своим мечом или же кинжалом. Ему были безразличны рассуждения Гвидо, говорящие лишь о неблагодарности князя Гедана. Да и что такое благодарность? Через несколько лет он собственными руками задушит цесаря Михаила III и сам станет императором, положив начало Македонской династии.
- Разве у князя Гедана недостаточно воинов, чтобы убить этого юношу? спросил Василий, вновь крутя золотой перстень.
- Мы не хотим, чтобы кровь его пала на нас. У тебя же под командованием люди чужие, господин. Пускай он умрёт от их рук, и пускай на них падёт его кровь. Взамен же князь Гедан не возьмёт с тебя денег за припасы, поставленные на твои корабли.
- Хорошо, - согласился Василий, потом легонько дунул в висящую на груди пищалку, и тут же к нему подбежали три его варега.
- Убейте его, - указал Великий Конюший пальцем на юношу, гулявшего по морскому берегу.
Был полдень, и солнце ярко освещало золотой прибрежный песок. Василий остановился на высоком валу и подумал, что вид боя доставит ему большее удовольствие, чем пир у Гедана. Вдали от императорского дворца у него было немного развлечений, впереди ожидало далёкое и скучное путешествие. Так разве предстоящий бой не был для такого как он мужчины прекрасной возможностью развлечься?
- Ты будешь глядеть вместе со мной, - тоном приказа заявил он Гвидо, который собирался уйти, стыдясь того, что должно было произойти на берегу.
- Мне донесли, что юноша этот рассказывает о себе, будто сделается великим повелителем, - сказал Гвидо, как бы оправдываясь перед собственной совестью.
Василий погладил черную бороду и усмехнулся.
- Выходит, ты попросил, чтобы я убил будущего государя? А что случится, если он говорит правду?
- Мертвец не может сделаться повелителем, - ответил на это Гвидо.
- Это так, Но ведь он пока что не мёртв, - сказал Василий и уже пожалел, что выслал трёх варегов на убийство этого молодого человека. Его заинтересовали и сам юноша, и его слова. Слишком много знал Василий о франках и их силе, чтобы не подумать о том, что лишь великие правители края склавинов смогут сдержать их напор на земли ромеев.
Он смотрел на трех варегов, направлявшихся к идущему по берегу парню. Было мгновение, когда Василий хотел было дунуть в висящую на груди пищалку и вернуть их. Только Великий Конюший был слишком горд, чтобы отменять собственные приказы.
- Гляди! - приказал Василий ворожею.
Вареги были уже в трёх шагах от юноши с белыми волосами, казалось, не замечавшего их приближения. Неожиданно он привстал на колено и поднял с песка большую раковину, будучи все ещё повернутым спиной к подходящим. А те уже вытащили мечи, и один из них издал из груди громкий призыв к бою на языке донск тунга: "Кныйюм! Кныйюм!"
Вареги носили кольчуги и шлемы с бычьими рогами, одно плечо они прикрывали щитом. Поэтому юноша из полуприседа неожиданно вытащенным мечом ударил по голеням одного варега, затем отскочил назад и уже из глубокого приседа перерубил ноги двум остальным. После этого, когда нападавшие на него упали на песок, он поочередно отрубил всем им головы, и те в своих рогатых шлемах покатились по песку в сторону морских волн. Золотой песок покрылся кровавыми пятнами, туловища варегов бились будто вытащенные из воды рыбины.
Гвидо закрыл лицо руками, настолько поражен он был резней на берегу.
- Ты обманул меня, ворожей, - с презрением сказал Василий и, вытащив из-за пояса кинжал, вонзил его в живот Гвидо. После этого он сбежал с валов и, выйдя через открытые ворота, прошел по мосту и уселся в лодку, которая провезла его по реке до самого морского берега, где Даго всё еще стоял над телами убитых варегов. Приближаясь к юноше, Василий ни на миг не показал страха, наоборот, на лице его рисовался неподдельный интерес.