Утром появился Хорива и сказал, что петух на Дереве Щека исчез.
- Приведи ко мне девочку, - властно приказал ему Херим. - Прежде, чем привяжешь ее, от имени Даго и по его приказу, должен я взять ее в пестование его. Она знает, что ждет ее?
- Нет, господин. Кабы знала, то умерла бы от страха или же бросилась бы в реку.
Для своего возраста девочка была хиленькой, слабо развитой. Может она болела легкими, потому что ее мучил кашель. Но может сердце ее билось слишком медленно, так как губы ее были слишком бледными.
Херим погладил девочку по реденьким, длинным и светлым волосам, взял пальцами под подбородок и взглянул в голубые, перепуганные глаза. Много дорог прошел Херим, нагляделся на жестокости, начитался о насилиях и смертоубийствах. А сколько жестокостей познало его собственное тело? Только дитя это, идущее на смерть, пробудило в нем огромную жалость и сомнения. Почему это именно ему доверил Даго такое жестокое задание - послать на смерть малое дитя? Чувствовал он - еще мгновение, и прикажет он Хориве отослать девочку домой.
Но он пересилил себя. С яростью пнул недогоревшую колоду в костре. Затем наклонился над девочкой и сделал на лбу ее знак креста, бормоча какие-то непонятные даже самому себе слова.
- Идите, - приказал он старцу, показывая на дальнюю опушку леса.
Херим повернулся к ним спиной и сел у погасшего костра, будто у него разболелся живот. Он даже и не заметил, что этим утром никто даже не вышел из своих домов, все селение выглядело вымершим, хотя смерть ребенка была здесь делом обыденным.
Хорива привязал девочку к стволу громадной липы над оврагом. Он не сказал ни слова, поскольку с ребенком, тем более с девочкой, нечего было разговаривать. Та тоже ни о чем не спрашивала, зная, что не услышит от старика ни слова. Она начала плакать лишь тогда, когда старец исчез из виду. Сначала тихонько, а потом все громче.
Даго слыхал этот плач. Он лежал сразу же над девочкой, прижавшись к толстой липовой ветви, спрятавшись среди листьев и закутавшись в серый, будто ствол дерева, плащ. У него болели все кости, слабость охватывала тело. Как долго можно недвижно лежать на толстой ветви, высматривая врага? Ни единый член его тела не имел права дрогнуть, чтобы не вызвать шелеста листьев. Щек был чем-то вроде Лесного Человека, которого Даго встретил в молодости и с которым провел свой первый смертный бой. Для Щека лес стал родной стихией, как для рыбы такой стихией было море. Всякий шелест листьев, всяческое движение среди ветвей должны были что-то говорить ему на лесном языке. По-своему шумели для Щека лесной козел, птица в ветвях, и совсем по-иному - человек.
Вот почему весь жаркий день Даго неподвижно лежал на ветке и ожидал, когда Щек явится за петухом. В ветвях липы жужжали пчелы, листья дарили тень, но горячий воздух сушил уста. У Даго был закрытый сосуд с водою, но он боялся сейчас взять его. Старая липа росла на поляне над обрывом, с шумящей внизу рекою, но казалось, будто отовсюду за этим местом следили таящиеся в чащобе глаза. Время тянулось медленно, а Щек все не появлялся, хотя Даго довольно часто слыхал в кустах какие-то шорохи. Иногда такая осторожность казалась Даго излишней, так как не было у него уверенности, находится ли Щек где-то рядом, заметит ли он петуха, придет ли за ним. Но Даго знал, что если в жизни его что-то и должно получиться, то лишь ценою терпения и омертвевшего от неподвижности тела. Ведь что такое была случайность, о которой рассказывал Херим? Случайное шевеление на ветке, случайно услышанный Щеком непривычный шелест в кроне дерева, а значит - неосторожность, недостаток терпения. Случайностью следовало управлять, имея ее на своей стороне, а не против себя. Успеха можно было достичь лишь болезненной недвижностью на ветви, полопавшимися от жажды губами, умением победить время, тянувшееся ужасно медленно, тогда как тело его слабело.
Щек так и не появился, хотя много раз глазам Даго чудилась какая-то заросшая голова над краем обрыва, или слышался шорох в кустах, и видел он нечто вроде мчащейся меж деревьями людской тени.
Наступила звездная ночь. Даго привязался к ветке, чтобы не упасть, если не удастся перебороть охватывающую его сонливость. С наступлением темноты веки его становились все тяжелее и, наконец, медленно опустились. Как долго он спал? Вроде бы, самое мгновение. И все-таки, ночью петух исчез. Какой-нибудь зверь похитить его не мог, так как петух висел высоко. Это не могла быть и птица, ведь не было такой птицы, чтобы бесшумно утащить тяжелого петуха. Такое мог сделать лишь человек с легкими будто у привидения ногами. Случай помог Щеку. То есть, ему помогло то мгновение, когда Даго спал. "Случай способствует тому, кто бодрствует, - подумал Даго. - Не может стать повелителем человек, доверяющийся ночи. Сколько государей погибло во сне?" И почувствовал он бешенство из-за того, что не станет повелителем, так как тело его не было железным.