Авданцам же Даго сказал так:
- Плох тот градодержец, который позволяет невольным сбежать до самого Гнезда, чтобы подать мне жалобу. Ибо, если подаст кто жалобу, и та будет нелживой, покараю угнетателя, как покарал я Гостивита.
С тех пор, не имея возможности по причине военных походов наполнять собственную мошну, Спицимир сносил своему повелителю восковые таблички, на которых выписывал, а кто из больших людей сделался чрезвычайно богатым, а это означало, что этим разрешается, чтобы кто-то из угнетаемых появился перед Пестователем и подал жалобу, ища справедливости. Ибо записано было в Книге Громов и Молний, что "повелитель никогда не может быть плохим и бесчувственным к страданиям подданных своих, так как плохими и несправедливыми бывают исключительно его чиновники и власть имущие". Так что карал Пестователь, то строже, то мягче, своих чиновников и власть имущих, за то, что те угнетают его народ; а еще карал за то, если те недостаточно хорошо наполняли его сокровищницу. Ибо в Книге Громов и Молний записано еще и то, что "повелитель должен держать открытыми уши к жалобам простого народа так же, как и двери в сокровищницу свою: один раз должны они быть наглухо закрытыми, а другой раз – приоткрытыми. Ибо никогда не ведомо, когда жалоба нищего способна заполнить золотом сундуков повелителя".
Время от времени любил Даго Повелитель и Пестователь посещать отдаленные грады, о которых шла молва, будто бы в сокровищницах там много всякого добра. Там он обычно садился под старым дубом или громадной сосной и с выражением милосердия на лице выслушивал жалобы простых людей. Рассказывают, что покарал он Лебедя Рыжего в Серадзе, когда тот у какого-то кметя забрал в невольницы жену и дочку. За свою вину потерял Лебедь часть имущества из собственной казны, эту часть должны были предложить тому самому обиженному кметтю. Правда, того кметя больше никто не видел, поскольку – как говорили – утонул он в реке по причине такого количества добра. Впрочем, никто и никогда не видел одаренных милостью Пестователя, поскольку, наверняка, столь щедро одаренные они предпочли спрятаться от гнева богачей. Одно только точно: по причине жалобы воина, которому не выплатили его содержания, Палке пришлось наполовину опорожнить свои сокровища. Два сундука с золотом отдали Авданцы за то, что, вроде как, без согласия Пестователя заняли они Честрам. Многие старосты и градодержцы с печалью глядели на свои пустые хранилища, ибо – кто-то там и когда-то там – предстал перед лицом Пестователя и подал на них жалобу. Тем не менее, считали его справедливым, так как редко он наказывал богатеев палками или рубил головы, а всего лишь утратой имущества. Сокровищницу ведь можно и заново заполнить, если сохранил голову на шее.Так что Пестователь был истинным отцом для народа, и не один слишком уж обремененный податями простолюдин вздыхал и шептал другим, что вот если бы удалось ему попасть к Пестователю – все его обиды были бы вознаграждены. Вот только уши повелителя какой-то раз бывают заткнутыми наглухо, в иной же раз – открытыми, и никогда не ведомо: когда оно и почему.
Рассказывают, что как-то раз, по согласию Херима и Спицимира, предстал перед троном Пестователя в Гнезде шеснадцатилетний юноша с могучим телом, с белыми волосами, в белом плаще и с золотой цепью на груди.
- Меня зовут Дабуг Авданец, господин мой и повелитель, - сказал юноша, опустившись перед Пестователем на колено и низко склонив голову. – Мне говоиили, что когда еще был я ребенком, т дал мне титул воеводы, но нет у меня воинов или же власти воеводы. Говорили мне, что когда я был совсем еще мал, ты отдал моему деду для меня град Геч и землю до самой Одры, а потом и до Барычи. Но при дворе своих дядьев, Авданцев, я кто-то вроде слуги, так как дядья мои твердят, будто бы я слмшком мало прожил еще лет, чтобы владеть всем тем, что ты мне дал. У них есть свои сыновья, и среди них желают они поделить всю землю Авданцев. Трижды кто-то пытался убить меня, то во время сна, то во время охоты. Мне говорили, что течет во мне кровь великанов, и хотя мне всего шестнадцать лет, я прибью своих дядьев, их сыновей, других их детей. Вот только не знаю, то ли тем самым обеспечу твою милость, то ли ты признаешь меня мятежником. Так что я хочу знать: дал ты мне землю Авданцев или не дал?