Он уже закрывал за собой дверь, когда я потянула ручку и напугала его внезапностью появления.
— Миссис Малфой, а я потерял вас. Подумал, что вы передумали.
— Фред слишком дорог для меня, мистер Торнтон. Я принесла воспоминания.
Торнтон достал омут памяти и поставил его на стол между нами.
— Позвольте, я посмотрю всего одно воспоминание, чтобы убедиться, что вы ничего не напутали.
Естественно, он решил проверить. Но меня беспокоила лишь очередная задержка, а не его предусмотрительность.
Он вылил темную субстанцию в омут и опустил в него лицо.
Я дергала края шали и считала каждую минуту. Когда он вернулся из воспоминаний, шла двадцатая минута. Терпение мое заканчивалось.
— Все в порядке. Именно эти воспоминания и требовались. Что ж, вижу, не терпится, поэтому позволю вам самой спуститься вниз и освободить его. Я уже отозвал своих людей — никто не помешает. Пусть уходит с черного входа, дорогу он знает.
— Благодарю за честность, мистер Торнтон. Возможно, наш конфликт нужно было решить намного раньше.
Он проводил меня до нужной лестницы и пожелал удачи. Оставшись одна, я устало, но с облегчением выдохнула. Жизнь Фреда вне опасности. Ради этого можно уехать с Драко хоть на край света. Главное, знать, что Фред больше не пострадает по вине Гермионы.
Внизу было холоднее, чем в прошлый раз. Уже не сквозняк, а настоящий ветер гулял в коридоре и свистел высоко в потолочных пролетах. Шелковое платье превратилось в ледяное одеяние, отчего вся кожа покрылась острыми мурашками.
Но если озноб я убрала с помощью волшебной палочки, то внезапный страх и чувство, что за мной следят, наоборот, брали верх над разумом. Пришлось прибавить шагу. Каблуки громко и четко отбивали марш по каменному полу, унося эхо далеко вперед.
Наконец, я увидела распахнутую чугунную дверь. Там за ней Фред. Скоро все закончится. В голове проносилась куча всяких мыслей о том, что же сказать на прощание и как удержаться от попытки убежать вместе с ним.
Факелы вспыхнули так же неожиданно, стоило переступить порог. Фред снова был скован, только на этот раз к его ногам тянулись толстые цепи. Изверги.
Я заклинанием освободила ноги и только принялась за руки, как сзади послышался голос Крауча.
— Я уже заждался, думал, ты не придешь.
Вся напускная любезность слетела с него. Волосы, обычно аккуратно причесанные, были взлохмачены, на щеке виднелся огромный вертикальный порез. Он дрожащей рукой направлял на меня палочку.
— Как не пришла к Карлу. А он так ждал и верил, что ты спасешь его. Его смерть на твоей совести.
Мерлин! Мои ноги подкосились. Я начала задыхаться от ужаса и осознания, что передо мной стоит не просто преступник, а хладнокровный убийца. Бедный Карл. Он не заслужил смерти.
Боясь пошевелиться, я замерла. Мне почти удалось освободить Фреда — одна рука так и осталась зажатой в цепях. Чертов Крауч.
— Приписывая преступление мне, ты не очистишь свою душу от греха, Крауч. Тебе самому придется отвечать за совершенное зло.
Он безумно рассмеялся, отчего у меня возникли обоснованные сомнения в его адекватности. С сумасшедшим невозможно договориться, как и обмануть. Что же делать? Может, следовало попросить Драко сопроводить меня в подземелье?
— Отойди от него.
Я послушалась, но злобно сверкнула глазами на его усмешку.
— Приведем его в чувство. Он должен видеть все сам. Энервейт.
Фред застонал, приходя в себя. Затуманенным взором он обвел помещение. Вмиг очухавшись, Фред дернулся ко мне, но Крауч помешал ему.
— Не торопись, Фред. Думал, я не вижу, как ты смотрел на нее? Я ожидал твое предательство. А вот то, что ты работаешь на Отдел тайн, стало неприятным и проблемным сюрпризом. Но ничего, осталось совсем немного — и все получат по заслугам.
Крауч медленно подходил, выглядя наглее и увереннее в своей непогрешимости и ненаказуемости. Но вдруг низ живота охватила тянущая боль. Я согнулась пополам с тихим криком. Неужели это схватки? Мерлин, помоги! Нельзя, слишком рано.
— О, весьма кстати.
О чем он говорит? Нет! Он хочет забрать ребенка. Не позволю! Малыш, помоги маме, потерпи, прошу.
— Что происходит? Гермиона, почему ты до сих пор здесь? Я же просил тебя уйти.
Я не смогла сдержать поток слез. Какое отчаяние слышалось в голосе Фреда, какая мука. Прости. Умоляю. Я слишком сильно дорожу тобой, чтобы бросить тут.
Фред понял меня без слов и лишь молча покачал головой. Крауч встал возле него и схватился за длинные пряди. Черная палочка уперлась в кадык Фреда.
— Я хочу, чтобы ты, Фред, все увидел своими глазами. Мы заберем твоего ребенка и уйдем отсюда так же незаметно, как и пришли.
Чьи-то сильные руки схватили меня со спины за плечи и прижали к твердому телу. Я закричала и забилась в попытке освободиться, но тот, кто подкрался столь бесшумно, держал очень крепко.
— Отпустите меня!
— К сожалению, Гермиона, все только начинается. Мы не уйдем без ребенка. Приступай, Джером.
Что? Так это Ларкинс прижимался ко мне? Стало противно до тошноты от его удушливого пряного одеколона. Он наклонился и прошептал в самое ухо:
— Ну, вот я и дождался этого момента. Как же он сладок.
Его ладонь соскользнула с плеча и спустилась к груди. Я задрожала от бешенства. Да как он смеет? Но он глухо рассмеялся, уткнувшись в мои волосы. Рука бесцеремонно нырнула за корсаж и обхватила левую грудь. На мой визг он больно ущипнул меня за сосок. Я стиснула зубы — больше он не услышит моих криков.
— Ох, это лучше, чем я представлял.
Фред по-звериному зарычал. Он рвался из цепей так сильно, что Крауч невольно отступил. Но палочку не опускал.
— Отпустите ее. Возьмите меня и делайте, что хотите.
— С тобой мы и так сделаем, что захотим. Недолго осталось, потерпи. А ее мы отпустим. Заберем ребенка, сотрем память и отпустим. Она будет жить, если сама захочет.
— Тронете ее или ребенка — я убью вас.
Громкий смех раскатился по всему помещению. Я морщилась от болезненных щипков и захватов Ларкинса. Хотелось умереть от стыда, но страх за ребенка и Фреда не давал впасть в истерику, которая наступала все ближе с каждым вздохом и прикосновением Ларкинса.
— Ты, замученный пытками? И без палочки? Не смеши.
Крауч дернул рукой, призывая Ларкинса к действию. И тот немедля связал мне руки заклинанием, а потом нагнул вперед, поглаживая мои бедра через шелк платья.
— Не думаю, что она долго продержится, а, Фред? Достаточно и один раз трахнуть как следует.
Я словно окаменела и не могла пошевелиться. Этого не могло происходить со мной. Как унизительно. Новый спазм скрутил еще сильнее, отчего я прогнулась еще ниже. Ларкинс довольно хрюкнул и резко задрал подол.
Вопль Фреда, казалось, взорвал перепонки. Он молниеносно выбросил ногу, мощным ударом отправляя Крауча в полет. Тот явно не ожидал подобной прыти от измотанного пленника. Грохнувшись на пол, Крауч выронил палочку и неслабо приложился об стену головой. Что-то хрустнуло. Я не сразу поняла, что это Фред дернул скованную руку. Кости не выдержали нагрузки и затрещали. Кожа вовсе слезла и повисла жуткими лохмотьями. Меня затошнило. Ларкинс оттолкнул меня в сторону и кинулся навстречу безоружному Фреду. Мерлин, Фред, это самоубийство. Ларкинс взмахнул палочкой и высек яркий луч света обездвиживающего заклинания. Каким-то чудом Фреду удалось увернуться, но равновесия удержать не смог и стал заваливаться вбок. Ларкинс снова послал луч, от которого Фред ушел. После чего быстро перекатился и, пошатываясь, встал на ноги. Ларкинс растерялся и потерял драгоценные секунды. Фреду хватило этого, чтобы врезать тому кулаком в нос. Ларкинс согнулся, хватаясь за лицо.
— Сукин сын!
Но Фред не дал ему передышки. Он выбил палочку из его рук и нанес еще один удар, теперь в челюсть.
Мне опять стало плохо от спазмов — более сильных и продолжительных. В глазах поплыли контуры, поэтому я не видела, а больше слышала ругательства Ларкинса и звуки ударов.