— Знаю, мам, — недовольно протянул Борис, но тем не менее он был счастлив, что его господину было удобно и приятно находиться здесь. — Просто Рик, он… он…
Рик поднял голову, глазами сказал: «никакого упоминания божественности», и с прихлебом, отпил горяченный чай.
А вот отец Бориса, все же не смог простить такой выходки, которую Рик устроил при их встрече. Он буравил взглядом гостя и, кажется, глотал слюну, словно съесть его хотел.
«Мой ребенок не может быть слугой, — он с гордостью посмотрел на своего сына. — Как такой, как сыночек, может служить такому нерадивому? — он посмотрел на Рика и сплюнул бы, если бы не персидский ковер, который лежал на полу гостиной. — Ты даже не герой! Не чемпион, а так… нищий… ладно, Рик, завтра твоя жизнь сильно изменится.»
Владимир Палыч, понимая, что против жены переть не стоит, ведь она может лишить его прохода к особой еде, встал из-за стола и дошел до небольшого, сто дюймового телевизора. Нажал на кнопку включения и растворился в новостях. Лишь бы не слышать, как его супруга пресмыкается перед этим самым Риком.
Меня накормили, напоили, и спать уложили! И все бы ничего, если бы не разбудили.
В семь утра, в небольшую комнатку, где мне определили спальное место, постучались. Я раскрыл глаза, посмотрел на натяжной потолок. По которому бегала одна единственная чер6ная точка — муха, и резко сел в постели. Оглядел свою скромную обитель, хмыкнул, и сбросил с себя какое-то девичье одеяло.
— Рик, — голос Натальи Леонидовны стал таким же адским, как и голос Нины. — Завтракать и на поле!
Поле? Я не сразу смог понять смысл этого слова, а когда понял, так чуть не поседел.
— Это куда она меня зовет? — злобно пробормотал я, почесывая пузо. — Рабов на поле пинать?
Тем не менее, проверить стоило. Тем более, что мое игнорирование могло очень не понравиться владельцам дома. Да и в целом, я был в гостях, так что это было немного не красиво. С одной стороны, мне было плевать, а вот с другой все же что-то екало в груди. Человеческое такое, неприятное.
На утренний завтрак поставили кашу. Вкусную, к слову, не такую мясную, какую я любил, но тем не менее — очень сытную. Откормили меня до отвала, я даже смог съесть порцию Бориса, который нос водил в разные стороны, лишь бы не притрагиваться к этим комочкам, а затем кое-что произошло. То, что мне очень не понравилось.
— В общем, — отец семейства закончил трапезу, громко поставил чашку на стол и покосился на Бориса. — Так как ты решил и в институт не ходить, а все же вернулся домой, — он покосился затем на меня, и я почувствовал неприятный осадок на душе.
Я этому человеку не нравился. Он считал меня каким-то злом.
Люди такие мутные…
— Значит, возвращаемся к летней подработке, и надеюсь, она из тебя выбьет всю дурь, — закончил мужчина в маленьких очках, с мордой крестьянина в третьем поколении. Что нельзя было сказать о его одежде. Одет он был с иголочки и ночью. Я на это как-то не обратил внимание.
Аристократ? Возможно. Крестьянин? Только мордой.
— А ты, Рик, — он повернулся ко мне и посмотрел на меня ненавистным взглядом. — Тоже пойдёшь в поле пахать. Со слов Наташечки, — он повернулся к своей жене, которая улыбалась мне. — Ты тот ещё бык. Значит, на тебе надо пахать, раз ты ешь за пятерых.
Что? Я? Пахать? Да ты чего, двуногая обезьяна, в рабы меня записать решил?
Борис понял, что я начинаю закипать, и легонько пнул меня ногой, принимая на себя весь удар. Одними губами он прошептал: «выдохни, умоляю», и далее он уткнулся в чашку с кофе.
Сборы в так называемое поле, которое оказалось за городом, прошли быстро. Я ничего не делал, лениво сидел в автобусе и дремал, когда остальные, ну… то есть, семья Бориса и еще крестьяне — закидывали в багажник нужное оборудование.
А после, началась дорога в пыльном, душном автобусе, переполненным доверху. Люди потели, воняли, и вели себя, как стадо свиней. Толкались, болтали, и делали очень недовольные лица, когда смотрели на меня. Словно, я их урожай уже испортил. Но вскоре, ситуация в корне изменилась.
Нет, вонючий автобус не пропал, но обстановка изменилась. Ко мне подошел Борис и, расталкивая перед собой полноватых стариков, в соломенных шляпах. Сесть ко мне он не посмел, потому что рядом со мной сидел старый, божий одуванчик с глазами убийцы. Поэтому, говорил через ее голову.
— Господин, — его лицо было замучено. — Я понимаю, что вы не рассчитывали на такое стечение обстоятельств, — он привлек мое внимание. — Но я могу работать за двоих! Вам не придется собирать кукурузу и хлопок!
— Я и не собирался, — я пожал плечами, посмотрел бабульку, которая хмыкнула и явно имела такие же планы, и прикрыл глаза. — И тебе не советую.
— Да как же так? — удивился Борис. — Кто вы, и кто я? Я не могу оставить и вас и свою семью одновременно, поэтому… — он что-то говорил, но я пребывал уже в астральном состоянии. — Кто-то крадет урожай… — «отвали». — А в прошлом году, пропало треть крестьян!
Я не стал его слушать дальше. Скучно, душно и пыльно. Сонливость пришла сама собой и всю оставшуюся дорогу, я тупо проспал.
Аннабель стояла на пороге своего коридора смерти и не могла поверить глазам. Циркулярные пилы были сложены в обратную сторону, загнуты и больше не работали. Фурик, который стоял рядом, водил носом и не мог поверить своим глазам.
— Ну… — протянул он. — Допустим, первые ловушки он прошел каким—то чудесным образом. А следующие?
— Иди и проверяй, — приказала Аннабель, понимая, что тело друида тысячелетнее, и ему ничего не будет от нескольких колющих-режущих предметов.
Только вот древний и могучий старик не хотел испытывать на своей шкуре то, что они готовили для Рика. Тем не менее, ослушаться Аннабель он не имел права. Все же, между ними был договор на крови.
Друид тяжело вздохнул, сделал шаг вперед и нажал ножкой на кнопку пил. Те истошно заскрипели, но шлифовали сугубо только стены, не причиняя ему никакого вреда.
— Телепортироваться бы, — начал он, но Аннабель тут же влепила ему подзатыльник.
— А если ты перескочишь? А если застрянешь в стене? Или еще хуже, пролетишь мимо трупа? Откуда мне потом знать, что мой кровный враг — мертв?
— Логично… — протянул Фурик, кладя на пол свою клюку. — Что там… идти, да?
— Иди! — рявкнула она, и затем добавила, когда тот сделал шаг вперед. — Проверь, может он в ямы упал или все же, каким-то образом, умер в комнате?
— Принято, — вяло ответил друид, хаотично вспоминая, что и где они ставили.
И первым же делом, наступил туда, куда не нужно. Пики, вылетевшие со всех сторон, застыли в миллиметрах от его лица, паха и пятой точки. Друид аж ахнул от неожиданности.
— Помимо того, — заворчал он сам себе. — Что он эту часть прошел, так еще и издевается? Словно специально сломал, чтобы пики еле-еле коснулись меня.
Пол, в котором были металлические элементы острого типа, встретил друида своим блеском. Опасность была очевидной, и друид лишь перепрыгнул эту яму. Но и тут не обошлось без руки Рика. Кирпичик, на который он вступил после прыжка, сказочным образом треснул и развалился.
Древнейшее существо чудом не упало спиной в смертельную пропасть. И невольно, Фурик вспомнил все молитвы древу жизни.
— Чертов выродок, — выругался он, думая о Рике. — Как можно было предугадать, куда именно я прыгну?
И в следующий миг, потолок начал сыпаться. Втягивая живот, друид втянулся в стену и пропустил мимо себя, покосившийся шар, который полетел не вперед. А вскользь по параллельной стене. В результате, сомнений, что Рик над ним издевался, больше не осталось.
Друид точно помнил, как и куда ставил свой каменный шар. Но и тут наступила череда удивлений. В полу была новая яма. Буквально в метре от места, куда должен был упасть шар.