— Не делай вид, что не понимаешь меня! Где ребенок? — он склонился над женой и пытался схватить ее за ворот ночной рубашки. К счастью, он этого не смог сделать, перед ним возник фамильяр.
— Герцог, держите себя в руках. Я не позволю вам, так обращаться с моей госпожой. — Вбесиа был серьезно настроен, он не собирался уступать.
— Вбесиа все хорошо. Я в порядке. Можешь идти. — она с опаской посмотрела на своего слугу.
— Нет, госпожа! Он убьет вас! Я этого не допущу! — он и не подумал сдвинуться с места.
— Ха, так значит идешь против своей госпожи? Ты! Никчемный слуга! Убирайся, или я уничтожу тебя! — Герцог был настроен еще серьезней.
— Вбесиа, силой данной мне контрактом, я Глория Вельзева де Белиа, приказываю исчезни! — она пошла на это ради него.
Сила контракта между демоном и фамильяром была непоколебима. Если слуга ослушивался своего хозяина, он мог прибегнуть к этой силе. Фамильяру это доставляло сильную боль, но зато, приказ немедля исполнялся.
— За что вы так, госпожа? — он растаял в воздухе.
А Герцогиня в сердцах произнесла: «Прости меня, мой верный друг. Это ради тебя.»
— Ну, ты и дальше будешь играть этот жалкий спектакль? — ее супруг вновь закипал.
— Она мертва, я позаботилась об этом. — холодно произнесла Глория, не отводя взгляда, от своего, некогда любимого демона.
— Ты… что? Смеешься надо мной? Это не возможно! Ты бы никогда так не поступила! Где ты ее спрятала? — он повысил голос и громко запыхтел. Еще чуть-чуть, и он примет вторую ипостась.
— Мне передали, что ты собираешься убить этого ребенка, поэтому, я решилась на этот шаг сама. Тебе же без разницы кто ее убьет. Вот, я и помогла своему супругу. — она говорила холодно, расчетливо и без тени эмоций.
— Ты лжешь! Где ее тело?
— Уничтожено, как и ее душа. Она была бесполезна, ты сам так сказал.
— Глория! Больше всего в жизни, я не терплю ложь! Не поступай так со мной!
— Что? Как ты вообще смеешь говорить мне такое? Это ты, вырвал меня из семьи! Ты, и никто другой игнорировал меня, все это время!
— Замолчи! Твоя семья продала тебя! Ты им не нужна! — он сменил тон и понизил голос, — Глория, этот ребенок не должен выжить, понимаешь? Она позор для нашей семьи, позор для тебя.
— Хм…как жаль, что мне плевать. Убирайся! Это пока мои покои, не смей входить в них. — Герцогиня поднялась с кровати и направилась к окну. Она обогнула детскую люльку и сердце ее предательски сжалось.
— Это мой дом! Ты моя! — он сорвался на крик.
— Это не надолго. Скоро все изменится. — она холодно улыбнулась и открыла окно, впуская утренний воздух.
— Ты не посмеешь! Ты моя, до самого конца! — он кричал, словно безумец.
Она развернулась к своему супругу и облокотилась на подоконник, скрестив руки на груди, она решилась, идти до конца.
— Знаешь, а ведь совсем недавно я любила тебя. Любила, словно безумная, но сейчас, мне плевать на тебя, Роберт. Я ненавижу тебя. — она улыбалась и плакала одновременно.
Это были её последние слова. Герцог не сдержался и убил свою супругу. Это произошло внезапно, он просто не смог, себя контролировать, а она, была уже не в силах себя защитить.
Он тяжело дышал, когда приблизился к безжизненному телу своей женщины.
— Найдите этого ребёнка! И избавьтесь от него! — казалось он сказал это в никуда, но тот, кому это было адресовано, услышал своего хозяина.
— Будет исполнено, мой господин.- из темноты прошипел слуга.
Все силы герцога были брошены на поиски несчастного ребёнка. Спустя пару дней, девочку нашли, в том самом храме, где спрятала её герцогиня. Роберт Вельзева тут же отправился, лично убить ребёнка.
Была холодная весенняя ночь, герцог словно вор пробрался в комнату, где находились, ещё несколько малышей, помимо его дочери. Он сконцентрировался, и лишь, у одного ребёнка не почувствовал ни капли силы. Он приблизился к кроватке. В этот момент его дочь проснулась, она широка распахнула свои светлые глазки, и казалось, даже улыбнулась. Сердце тирана не дрогнуло, он собрал клубок силы в руке и, занёс ее для решающего удара. Но за мгновенье до страшного, герцога, словно парализовало. В пару метрах от него, стояла женщина в чёрном капюшоне.
— Что вы пытались сделать с этим ребёнком, Герцог?
— Как ты? Ты меня узнала? Но я же скрыл своё лицо и энергию.
— Я хранительница здешнего храма, мне ведомо любое ваше лицо, Герцог. — она не шевелилась, лишь клубни тьмы исходили от ее тела.
— Не мешай мне, этот ребёнок должен умереть! — он не отступался.
— Это уже не вам решать. Это дитя под защитой нашего Бога. Только он, в праве решать, жить ей или умереть.