— Ась?
— Ты поменялся в лице. И думаю, дело не только в выходке Антона Шереметева, — продолжил подозрительно проницательный штабс-капитан. — Хотя меня интригует твое бесстрашно-презрительное отношение к благородным.
— Вы же тоже дворянин, ваше благородие.
— Я военный, — парировал Долгоруков. — Остальное не столь важно. Так что случилось?
— Я там был, — просто ответил я.
— Где? На юго-западе?
— В убежище со слайда. Мех вашей подчиненной пробил в стене дыру и пока мы доставали ее из кабины, пришли импы, — сказал я, борясь с управлением роботом.
Долгоруков немного помолчал.
— Что конкретно произошло? — спросил штабс-капитан. — По отчетам Анны, она выбралась из разбитой машины и отправилась навстречу самообороне. Там есть некоторые пробелы по времени, но ничего критического.
— Что произошло? — усмехнулся я. — Вам цензурную версию или правду?
— Предпочитаю правду.
Я вдохнул, набирая побольше воздуха, а после — ответил.
— Ваша подчиненная — ебанутая. Сначала набросилась на нас, за то, что к ней посмели прикоснуться, потом просто бросила людей в убежище, ни слова не сказав о том, что нам следовало бы оттуда уйти. Выбраться сумели только несколько человек, я и моя матушка. Но даже не это главное.
— А что?
— Я ее догнал на улице, потому что видел, что ее контузило от удара, — продолжил я, тактично опуская момент с указаниями Б. Г.-куна. — Помог укрыться от демона первого класса, хоть пришлось… применить силу, а потом еще и зарезал одного черта перочинным ножиком, пока она сидела и верещала от ужаса. Знаете, что она сделала?
Долгоруков не издавал ни звука.
— Когда я дотащил ее задницу к позициям самообороны, приехали быки из ее клана и отмудохали меня в своем бусе, чуть не переломав половину костей. Сказала, мол, я ее лапал и пытался похитить. А потом меня выбросили на ходу в помойку. Вот так ваш заместитель отблагодарила меня за то, что я вытащил ее из разбитого меха, из-под копыт демона первого класса, а потом защитил от рыскающего по заброшкам черта. Вот почему я поменялся в лице. Но вы и сами же не просто так поставили эти слайды, верно?
— Верно, не просто так, — ответил военный.
— Знаете, я вроде разобрался более-менее, — сказал я штабс-капитану, чувствуя, как от воспоминаний о неблагодарности Шереметевой во мне закипает кровь. — Пустите Иванова внутрь, а то он там сейчас сознание потеряет.
И вправду, Мишаня, в отличие от остальной группы, которая сидела смирно на лавке, сейчас нарезал круги, ожидая своей очереди. Так ему хотелось попасть внутрь боевой машины.
Отпустил нас Долгоруков только к четырем часам. Мы были уставшие, голодные, но очень довольные. Мишаня так вообще, казалось, светился изнутри, а на лице черного гиганта было неподдельное счастье. Он станет боевым пилотом! Шутка ли! Причем военный заверил, что под Мишаню у них есть и новая машина, как раз ориентированная на магов земли.
Вот только все было хорошо ровно до того момента, как мы подошли к общаге. По пространству прошла мутная волна и я понял, что на плотный ужин рассчитывать не приходится.
'Мне скучно. Так что давай, звони Бубне и езжай в клуб на стрелку, пора разгонять эту сюжетную линию.
И Стивена не забудь.
Твой,
Б. Г.-кун'
— Блять…
— Что такое? — встрепенулся Мишаня.
— Да так, вспомнил одно дело, — махнул я рукой. — Надо сгонять в город.
— А, ну ладно, — сказал Иванов. — Я кушать хочу.
— Ты всегда кушать хочешь.
— Не всегда. Но сейчас хочу.
В нашей комнате мы нашли записку о том, что Лилит будет с Валерией в студсовете, чтобы мы не волновались. Я договорился с Мишаней, что он сходит, посмотрит, что там творит Воронцова, а сам достал шлейку для Стивена и, когда мой сосед ушел, отодвинул кровать и извлек на свет божий ствол, припасенный на черный день.
Шмотки стоят денег, может, получится все решить, так сказать, малой кровью?
Но перед тем как вписываться в разборки в клубе, стоит пересечься с Дядей Ваней. Напрягает меня то, что вся котлета денег лежит в общаге, скину часть деду, а еще часть — спрячу у маман.
Андрей Долгоруков сидел в специально отведенной ему комнате в корпусе для преподавателей и перебирал документы.
Причин не верить Штерну у него не было. Молодой человек уже показал, что его бесстрашие граничит с тупостью, а иногда эту грань и пересекает, так что Долгоруков не думал, что молодой маг пытался его обмануть. Совсем другое дело — его непосредственный заместитель.
Назначение Шереметевой стало результатом политических игрищ, которые так не любил Долгоруков. Ему нужно было финансирование и свобода действий. Последние настроения в Зимнем сводились к тому, что расходы на специальные механизированные бригады слишком велики, а в коридорах все чаще звучало мнение, что самооборону надо переводить на коммерческие основания.
Основными лоббистами этого были, само собой, Шереметевы.
Пусть эта семья и занималась официальными поставками демонического материала на рынок, но вот основной доход шел не в карман рода, а непосредственно в имперскую казну. И Шереметевы пытались протолкнуть идею о том, что частные гвардии будут более эффективны в вопросе истребления тварей и сдерживания прорывов, нежели профессиональная армия. А содержать все это дело предлагалось за счет боевых трофеев и прямого финансирования из казны, при необходимости. И вроде как, выходило дешевле, чем механизированные корпуса и армейские подразделения территориальной самообороны.
Вот только Андрей прекрасно понимал, к чему приведет подобная коммерциализация. К оголтелому феодализму и ослаблению государства. Сейчас у них был престол, Дума и национальное собрание. Две системы судов и кабинет министров. Если принять предложение Шереметевых и группы домов, стоящих за ними, то Империя скатится во времена опричнины и крепостного права. И ему, Андрею Долгорукову, было оказано величайшее доверие доказать всем, что механизированные бригады и армия способны защитить государство лучше, чем личные гвардии дворян.
При этом доказать это было нужно не только Зимнему, но и простому народу империи, который в последнее время не слишком верил государству. Для этого ему и нужны были Штерн и Иванов — два простолюдина, два героя от народа.
Андрей придвинул к себе стопку бумаги, взял тяжелую ручку с серебряным пером и, сделав несколько росчерков на черновике, начал писать:
«Дорогой дядя! Первый день с новыми рекрутами прошел так, как ты и предвидел. Конечно, больше всего интереса во мне вызывает Илья Штерн…»
Составлял письмо Андрей еще долго, после встал, запечатал в конверт и отложил к прочей корреспонденции, которую он отправит по адресам через своего помощника.
Минутка Б. Г.-куна
Как бы не пыжился престол, Империя сейчас была слаба, в том числе из-за усиливающихся прорывов и отставания в технологиях. Новый отряд Долгорукова — последняя возможность реформирования московской и питерской самообороны, которая постоянно несла немалые потери во время крупных нашествий демонов и находилась в центре общественного внимания.
В коридорах Зимнего и в Думе же все чаще звучали голоса, которые вторили повестке Шереметевых: верните нам право собрать собственные армии, и мы защитим страну от демонов. Вот только против этого выступали частично как сами Романовы, так и близкие к ним семьи, в том числе род Долгоруковых. Хотя даже в императорской семье были те, кто становился на сторону дворянства, желая вернуть «старые» порядки.
Конечно, Илья об этом ничего не знал и сейчас готовился схлестнуться на стрелке с бандитами, которые опрометчиво не верили в величественную мощь Стивена.
P. S. Если бы Андрей Долгоруков существовал ИРЛ, он бы был вахоебом.