Строй распустили. К летчикам первой эскадрильи подошел с поздравлениями Гулаев.
– Ну, славный, отважный Пупок, нужно по такому поводу салют дать! – Гулаев намекнул на то, что к медали «За отвагу», которой Миша Лусто был награжден раньше, теперь прибавился орден Славы третьей степени. – На, ракетницу! Осторожно, она заряжена, – он протянул Мише трофейную ракетницу с большой неудобной ручкой, оставив себе нашу, отечественную.
Они забрались на крышу командного пункта и по команде «три» выстрелили. Свист падающей бомбы прорезал воздух – это летела трофейная звуковая сигнальная ракета. Свист замер вверху, и тут же раздалось «у-вах!» – разорвалась вторая сигнальная ракета. Эти ракеты не были новинкой для летчиков. Однако эффект на этот раз был неожиданным. Выстрелив, Лусто не удержался на ногах, свалился на глазах у всего полка. Слишком уж велика для маленького Миши оказалась отдача у трофейной ракетницы… А Гулаев потом признался, что нарочно загнул края гильзы и этим еще больше увеличил отдачу…
Я улыбнулся, вспомнив этот эпизод, и снова посмотрел на Фигичева. Что он скажет?
– Ребята, не хотелось мне поднимать вас сегодня после такой посадки, но ничего не поделаешь… Нужно…
У фашистов на этом участке не было достаточного количества наземных войск. Наличные силы не могли ликвидировать плацдарм и сбросить советских солдат в Днестр. А плацдарм – это путь к государственной границе, к Румынии. Его нужно ликвидировать во что бы то ни стало. Ждать подхода подкреплений? Слишком долго. Плацдарм укрепится, расширится. Нужно действовать немедленно. И немецкое командование основную задачу по ликвидации плацдарма возложило на авиацию. По нескольку раз в день над небольшим участком на правом берегу Днестра напротив Ямполя и над переправой появлялись большие группы фашистских самолетов.
Тяжелая задача выпала на долю наших истребителей. «Нужно…» Летчики это знали.
– Эх, остров Любви подвел! Сидели бы сейчас где-нибудь в поле и покуривали, – пошутил кто-то.
– Ладно, хватит, здеся! – перебил Архипенко. – Когда вылетать? – спросил он у Фигичева.
– Через двадцать минут…
И на этот раз истребителям с ходу пришлось вступить в бой. Правда, над плацдармом кружилась только одна «рама».
Вся четверка атаковала фашистского корректировщика. И в этом, пожалуй, была ошибка: гитлеровцы издали увидели атакующих и.используя прекрасные маневренные качества своего самолета, стали уходить на юг. Атаки следовали одна за другой, не принося успеха. А тут и с пункта наведения передали команду возвращаться назад: нельзя оставлять без прикрытия плацдарм и переправу.
Фашисту все же не удалось уйти. Зная, что он значительно углубился на свою территорию и советские истребители не могут его долго преследовать, он решил сразу оторваться пикированием. Вот тут-то и поймал его в прицел Миша Лусто. Еще одна длинная очередь, и «рама» вспыхнула, накренилась, да так и врезалась в землю.
Истребители вернулись к плацдарму.
– Архипенко! С юга подходят двенадцать «костылей». – «Костылями» летчики прозвали легкий немецкий пикирующий бомбардировщик «ХШ-126» – биплан с очень высоким килем.
– Вас понял! – отозвался Архипенко на сообщение Горегляда.
– Разворот влево на девяносто, орелики! – и четверка, по команде Архипенко, резко развернулась на девяносто градусов влево, на плацдарм, чтобы встретить вражеские самолеты на подходе к плацдарму. Тихоходных «костылей» истребители встретили на подходе к плацдарму. То, что произошло дальше, боем назвать было нельзя. «Костылей» атаковали сзади, и с первой атаки два из них загорелись и стали падать. Перкалевая обшивка фюзеляжей и крыльев «костылей» моментально сгорела, и на землю упали только «скелеты» от бывших легких бомбардировщиков. Остальные десять «костылей».бросились врассыпную и, пользуясь своей малой скоростью и отличной маневренностью, уходили от огня истребителей и оказывались в довольно густой легкой кучевой облачности. Оттуда и сбрасывали бомбы в божий свет как в копеечку.
Время прикрытия истекло, и мы получили разрешение идти на аэродром.
Днестр остался позади. Я посматривал на бензиномеры, прикидывая, хватит ли горючего. Результаты получались не вполне удовлетворительные. «А что, если снова заход от острова Любви? – невольно думал каждый. – Тогда наверняка придется садиться на пузо…» Но…
– Десятка! Возвращайтесь ко мне! С юга подходит большая группа бомбардировщиков! – раздался в наушниках голос Горегляда.
– Я Десятка, вас понял. Разворот влево на сто восемьдесят!
Снова под крылом мелькнула блестящая извилистая лента Днестра, впереди раскрывались холмистые дали Бессарабии. А навстречу, как тяжелое облако, приближались бомбардировщики. В одной группе шли сразу восемьдесят «лаптежников». В плотном строю, как связанные, они направлялись прямо к переправе.
Восемьдесят самолетов против четырех!
Соотношение сил весьма неравное. Однако немцы не пошли на пролом. Еще до встречи «Юнкерсы» перестроились в три оборонительных круга, взаимно прикрывая друг друга.