Выбрать главу

После таких вещей вы что-нибудь сказали?

— Ничего не сказал, зачем?

А как обычно поступали, когда такие проблемные вылеты случались? Морду били?

— Били. А чего? Тут цена жизнь. Но у нас в полку таких случаев очень мало было, единицы. Один на один ему врежешь, чтобы понял. Мне один раз пришлось так сделать. В конце 1944 года или в начале 1945-го я стал старшим летчиком. А ведомым у меня сначала был Иванов-Алыбин, а потом Бойченко [Бойченко Виктор Степанович, лейтенант. Воевал в составе 66-го иап. Всего за время участия в боевых действиях выполнил 151 боевой вылет, в воздушных боях сбил 7 самолетов лично и 3 в группе. Награжден орденами Красной Звезды, Славы 3-й ст.. медалями], он был командиром звена, но блуданул. Все звено посадил на вынужденную посадку. Его и сняли. И вот он начал пристраиваться ко мне, мол, возьми меня. Я говорю, что у меня есть ведомый, мне не надо. Но настоял он. А Панкратов его уважал очень, сказал мне: «Возьми его, летчик он опытный». Не хотел я его брать, но тут поддался уговорам. И в первом же бою он меня бросил. Так просился и бросил… Притом самый обычный бой был. И четко видно было, что он бросил. Ну, я ему и врезал…

А если говорить о быте летчиков, каким он был?

— Питание, конечно, было хорошим, разнообразным. Периодов голода не было. Даже у Покрышкина в полку был летчик, которого все звали Бородой (фамилию его не помню) бородатый такой, высокого роста. Ему не хватало летной нормы, так ему давали две нормы. Никого не обижали в этом плане. Кроме того, регулярный осмотр медицинский. Обычно в мирное время через год, а во время войны через 3 месяца. Проходили по всем врачам медицинскую комиссию. Бывало, что и списывали. У нас был Алексей Арестов [Арестов Алексей, младший лейтенант. Воевал в составе 66-го иап. Всего за время участия в боевых действиях в воздушных боях лично сбил 2 самолета противника] из Новосибирска. Такой хороший летчик, был заместителем командира нашей эскадрильи. У него было воспаление среднего уха, его списали. Потом он устроился на свой Новосибирский завод, стал испытателем, летал на «яках». Мы как-то в командировку за «кобрами» туда прилетали и с ним встретились. Он доволен был, жил хорошо. Как-никак испытатель на заводе, много денег получал.

Теперь, что касается жилья. Обычно мы старались размещаться поэскадрильно. Нам выделяли какое-нибудь помещение, жилой дом. В станице, например, на Кубани выделят дом, где живет старичок или старушка. И еще выделят дневального, чтобы топил этот дом, он же и охранял нас в ночное время. Правда, жить поэскадрильно помещение не всегда позволяло. И в том же Миргороде были моменты, когда трое-четверо живут у одной хозяйки, трое-четверо у другой.

Общались мы в основном поэскадрильно, потому что и все задания выполняли поэскадрильно. Командир полка ставит задачу, соответственно командир эскадрильи собирает свою эскадрилью и тоже ставит задачу. Перед каждым вылетом нам давали соответствующие указания, разъясняли особенности задания, распределяли, кто что делает. Соответственно появлялась сплоченность.

Вечером нам давали 100 граммов фронтовых. И не только после вылетов, а всегда. Давали в основном не водку, а разведенный спирт. Кроме того, иногда прикупали вино у хозяев на Кубани, хоть я ни тогда, ни сейчас в нем не разбираюсь, но выпивал, как и все. Танцы были у нас не всегда. Помещений не было. Иногда к нам даже артисты приезжали. Но в основном мы обходились силами полковой самодеятельности — в полку был хороший баянист.

С БАО какие были взаимоотношения?

— В основном нормальные.

В полку женщины были?