— Расскажите о сильных и слабых сторонах «аэрокобры».
— Об этом уже столько написано! В штопор самолет переходил легко, чуть ручку перетянешь и — «привет». Центровка была нарушена. Многие поначалу боялись использовать в полете фигуры высшего пилотажа из-за опасности свалиться в штопор. Хотя в бою выжимали из машины максимум. Еще одна неприятная вещь — «стрельба» шатунами. Что добавить к уже известным фактам? Покидать самолет с парашютом было непросто. На «кобре» нажатием рычага левая дверь кабины сбрасывалась, и при прыжке летчик часто погибал от удара о стабилизатор. В нашем полку так погиб на моих глазах Сергей Акиншин.
Часто рули заклинивало. Во всех полках было принято переводить оружие на одну гашетку. У нас крыльевые пулеметы не снимали. Боекомплект к пушке М-4 был 30 снарядов, к синхронным пулеметам — по 200 патронов, а к крыльевым — по 1000. Одного точного залпа хватало, чтобы сбить самолет врага. Стреляли, как правило, наверняка, иначе боекомплекта и на 3 минуты боя не хватит.
А вообще самолет очень комфортабельный! Представь, даже писсуар был!
По боевым характеристикам «кобра» ничем не уступала отечественным истребителям. Но это мое личное мнение.
— Расскажите о воздушном бое 30 мая 1944 года под Яссами.
— Вылетели шесть летчиков из нашей 2-й эскадрильи во главе с Гулаевым.
Над линией фронта встретили 30 самолетов Ю-87 под прикрытием восьмерки «мессеров». Завязался бой, потом еще 16 немецких Ме-109 подошло. Гулаев сбил четырех немцев, я — двоих, остальные ребята — еще пять «юнкерсов»; но и нас всех посбивали. Гулаев, раненый, дотянул до аэродрома, Громов1 и Акиншин2 погибли. Алексей Козинов3, Леонтий Задирако4 и я на парашютах выбросились над своей территорией.
[Громов Николай Иванович, младший лейтенант. Воевал в составе 129-го гиап. Всего за время участия в боевых действиях выполнил 1 боевой вылет, в воздушном бою лично сбил 1 самолет противника. Погиб в воздушном бою 30 мая 1944 г.
Акиншин Сергей Васильевич, младший лейтенант. Воевал в составе 129-го гиап. Всего за время участия в боевых действиях выполнил 70 боевых вылетов, в воздушных боях лично сбил 7 самолетов противника. Погиб в воздушном бою 30 мая 1944 г.
Козинов Алексей Сергеевич, младший лейтенант. Воевал в составе 129-го гиап. Всего за время участия в боевых действиях в воздушном бою лично сбил 1 самолет противника. Попал в плен 6 августа 1944 г., впоследствии вернулся в полк.
Задирако Леонтий Васильевич, лейтенант. Воевал в составе 129-го гиап. Всего за время участия в боевых действиях выполнил 138 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 8 самолетов лично и 1 в группе. Награжден орденами Красного Знамени (четырежды), Отечественной войны 1-й ст., Красной Звезды (дважды), медалями.]
Все трое с ранениями. Я покидал самолет на высоте 3 тысячи метров. Моя «кобра» горела, да еще мне кисть правой руки перебило, кровь хлещет. Выпал из самолета, рванул левой рукой кольцо, а парашют не раскрывается. Лечу к земле камнем, а в голове одна мысль — о том, что родители плакать будут, узнав о моей гибели. Меня в воздухе крутануло пару раз, и где-то на высоте 700 метров парашют раскрылся. Как потом выяснилось, семь строп были перебиты пулями. Свои меня подобрали, отправили в госпиталь, а через неделю, с загипсованной рукой, я сбежал обратно в полк. Прилетел По-2, привез раненого летчика из соседнего полка — ну, я и уговорил пилота, выкрал свое обмундирование в кладовой госпиталя и вернулся в 129-й гиап. Больше меня не сбивали, бог хранил…
— Потери в вашем полку были большие?
— На последнем этапе войны, в 1945 году, истребители гибли сравнительно редко. Это у штурмовиков до самого конца войны каждый вылет был как последний. Последняя потеря у нас была 8 мая, за день до Победы. Немецкий реактивный Ме-262 сбил летчика Степанова. А вот, например, в боях на Курской дуге каждый летчик нашего полка делал в среднем по 5—7 вылетов. На каждого сбитого немца тогда приходился один наш сбитый летчик. В середине 1944 года полк терял один самолет на каждые пять немецких, нами сбитых. При этом в 129-м гиап почти не было полетов на «свободную охоту». Было много вылетов на сопровождение штурмовиков, на разведку. Помню, как сами сделали 5 вылетов на штурмовку, прикрывая танковую армию Ротмистрова.
— Сколько вы сбили немецких самолетов за войну, сколько провели воздушных боев и какие награды заслужили?
— На декабрь 1944 года было у меня 144 боевых вылета, проведено 44 воздушных боя, сбито лично 12 самолетов и в группе — 4 самолета. Общий налет — 352 часа. Обеспечил, как ведомый, сбитие 41 самолета противника. Это я вам зачитываю текст из боевой характеристики. За войну имею 2 ордена Боевого Красного Знамени, орден Отечественной войны первой степени и орден Красной Звезды. Войну закончил лейтенантом, командиром звена. Уже после войны я получил ордена Красной Звезды и третий орден Боевого Красного Знамени. Но высшая для меня награда — участие в Параде Победы в 1945 году. Из нашего полка отобрали на парад 3 летчиков: Колю Глотова, Михаила Лусто и меня, простив на отборе мой невысокий рост. Уже в Москве встретились с Гулаевым, который учился в академии. Минуты, когда наш сводный батальон печатал шаг по брусчатке Красной площади, — одни из самых дорогих мгновений в моей жизни.