Выбрать главу

Летал я первое время на «кобре» № 14, потом на № 13 и № 22. Но­мера наносились серебряной краской, согласно нумерации по эскадрильям. Самолетов с лозунгами было в полку не­сколько — дарственные от рабочих и колхозников. У Гу-лаева такой был точно, а что там написано было — уже не помню. Но драконов на бортах или пятнистый камуф­ляж не рисовали — замполит не разрешал.

Количество сбитых отмечали на фюзеляже звездоч­ками, с левой от пилота стороны рисовали их по трафа­рету. Сбитые в групповом бою тоже. Одно время была мода красить коки самолетов в красный цвет. Команди­ры эскадрилий свои самолеты не выделяли нарисован­ными полосами или эмблемами.

Расскажите о сильных и слабых сторонах «аэ­рокобры».

— Об этом уже столько написано! В штопор самолет переходил легко, чуть ручку перетянешь и — «привет». Центровка была нарушена. Многие поначалу боя­лись использовать в полете фигуры высшего пилотажа из-за опасности свалиться в штопор. Хотя в бою выжи­мали из машины максимум. Еще одна неприятная вещь — «стрельба» шатунами. Что добавить к уже известным фактам? Покидать самолет с парашютом было непросто. На «кобре» нажатием рычага левая дверь ка­бины сбрасывалась, и при прыжке летчик часто погибал от удара о стабилизатор. В нашем полку так погиб на моих глазах Сергей Акиншин.

Часто рули заклинивало. Во всех полках было принято переводить оружие на одну гашетку. У нас крылье­вые пулеметы не снимали. Боекомплект к пушке М-4 был 30 снарядов, к синхронным пулеметам — по 200 патронов, а к крыльевым — по 1000. Одного точного залпа хватало, чтобы сбить самолет врага. Стреляли, как правило, наверняка, иначе боекомплекта и на 3 минуты боя не хватит.

А вообще самолет очень комфортабельный! Пред­ставь, даже писсуар был!

По боевым характеристикам «кобра» ничем не усту­пала отечественным истребителям. Но это мое личное мнение.

—  Расскажите о воздушном бое 30 мая 1944 года под Яссами.

—  Вылетели шесть летчиков из нашей 2-й эскадри­льи во главе с Гулаевым.

Над линией фронта встретили 30 самолетов Ю-87 под прикрытием восьмерки «мессеров». Завязался бой, потом еще 16 немецких Ме-109 подошло. Гулаев сбил четырех немцев, я — двоих, остальные ребята — еще пять «юнкерсов»; но и нас всех посбивали. Гулаев, раненый, дотянул до аэродрома, Громов1 и Акиншин2 погибли. Алексей Козинов3, Леонтий Задирако4 и я на парашютах выбросились над своей территорией.

[Громов Николай Иванович, младший лейтенант. Воевал в со­ставе 129-го гиап. Всего за время участия в боевых действиях выпол­нил 1 боевой вылет, в воздушном бою лично сбил 1 самолет против­ника. Погиб в воздушном бою 30 мая 1944 г.

Акиншин Сергей Васильевич, младший лейтенант. Воевал в составе 129-го гиап. Всего за время участия в боевых действиях вы­полнил 70 боевых вылетов, в воздушных боях лично сбил 7 самолетов противника. Погиб в воздушном бою 30 мая 1944 г.

Козинов Алексей Сергеевич, младший лейтенант. Воевал в составе 129-го гиап. Всего за время участия в боевых действиях в воздушном бою лично сбил 1 самолет противника. Попал в плен 6 ав-густа 1944 г., впоследствии вернулся в полк.

Задирако Леонтий Васильевич, лейтенант. Воевал в составе 129-го гиап. Всего за время участия в боевых действиях выполнил 138 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 8 самолетов лично и 1 в груп­пе. Награжден орденами Красного Знамени (четырежды), Отечест­венной войны 1-й ст., Красной Звезды (дважды), медалями.]

Все трое с ранениями. Я покидал самолет на высо­те 3 тысячи метров. Моя «кобра» горела, да еще мне кисть правой руки перебило, кровь хлещет. Выпал из самолета, рванул левой рукой кольцо, а парашют не раскрывается. Лечу к земле камнем, а в голове одна мысль — о том, что родители плакать будут, узнав о мо­ей гибели. Меня в воздухе крутануло пару раз, и где-то на высоте 700 метров парашют раскрылся. Как потом выяснилось, семь строп были перебиты пулями. Свои меня подобрали, отправили в госпиталь, а через неде­лю, с загипсованной рукой, я сбежал обратно в полк. Прилетел По-2, привез раненого летчика из соседнего полка — ну, я и уговорил пилота, выкрал свое обмунди­рование в кладовой госпиталя и вернулся в 129-й гиап. Больше меня не сбивали, бог хранил...

—   Потери в вашем полку были большие?

—  На последнем этапе войны, в 1945 году, истреби­тели гибли сравнительно редко. Это у штурмовиков до самого конца войны каждый вылет был как последний. Последняя потеря у нас была 8 мая, за день до Победы. Немецкий реактивный Ме-262 сбил летчика Степанова. А вот, например, в боях на Курской дуге каждый летчик нашего полка делал в среднем по 5—7 вылетов. На ка­ждого сбитого немца тогда приходился один наш сби­тый летчик. В середине 1944 года полк терял один са­молет на каждые пять немецких, нами сбитых. При этом в 129-м гиап почти не было полетов на «свободную охо­ту». Было много вылетов на сопровождение штурмо­виков, на разведку. Помню, как сами сделали 5 выле­тов на штурмовку, прикрывая танковую армию Ротми­строва.

—   Сколько вы сбили немецких самолетов за войну, сколько провели воздушных боев и какие награды заслужили?

—   На декабрь 1944 года было у меня 144 боевых вылета, проведено 44 воздушных боя, сбито лично 12 самолетов и в группе — 4 самолета. Общий налет — 352 часа. Обеспечил, как ведомый, сбитие 41 самолета противника. Это я вам зачитываю текст из боевой ха­рактеристики. За войну имею 2 ордена Боевого Крас­ного Знамени, орден Отечественной войны первой сте­пени и орден Красной Звезды. Войну закончил лейте­нантом, командиром звена. Уже после войны я получил ордена Красной Звезды и третий орден Боевого Крас­ного Знамени. Но высшая для меня награда — участие в Параде Победы в 1945 году. Из нашего полка отобра­ли на парад 3 летчиков: Колю Глотова, Михаила Лусто и меня, простив на отборе мой невысокий рост. Уже в Москве встретились с Гулаевым, который учился в ака­демии. Минуты, когда наш сводный батальон печатал шаг по брусчатке Красной площади, — одни из самых дорогих мгновений в моей жизни.

Список документально подтвержденных побед С.З. Букчина в составе 129-го гиап, на самолете «аэрокобра»:

15.12.43      ФВ-189      Сев. Калиновка      в группе

17.12.43      Ю-87      Покровская Рыбчина     

17.12.43      Ме-109      Покровская Рыбчина     

08.01.44      Ю-87      Сев. Марьевка     

01.02.44      ФВ-189      Михайлово      в паре

09.02.44      Ю-52      юго-зап. Корсунь-Шев-ченский      в паре

21.03.44      Хе-111      Раковец

12.04.44      ПЗЛ-24      юго-зап. Синешты

18.04.44      Ю-87      юж. Балабанешти

18.04.44      Ме-109      Анени Ноуэ      в паре

25.04.44      ФВ-190      Будеш

29.04.44      Ме-109      Вултуру

03.05.44      Ме-109      Костешти

30.05.44      ИАР-80      Вултуру

30.05.44      Ю-87      Скулени

Всего сбитых самолетов — 12 + 4;

боевых вылетов — 144;

воздушных боев — 44.

Источники:

1) ЦАМО РФ, ф. 22 гиад, оп. 1, д. 5 «Оперативные сводки штаба ди­визии»;

2) ЦАМО РФ, ф. 22 гиад, оп. 1, д. 12 «Оперативные сводки штаба дивизии»;

3) ЦАМО РФ, ф. 22 гиад, оп. 1, д. 18 «Оперативные сводки штаба дивизии».

Семен Букчин рядом со своей «кингкоброй». Фотография сделана в 1947-1948 гг.

Семен Букчин с фронтовыми друзьями. Сидят(слена напра­во): Валентин Карлов, Семен Букчин, Николай Гулаев, Петр Никифоров; стоят: инженер Лапкин, Иван Гуров, Леонтий Задирака.

Канищев Василий Алексеевич

Канищев Василий Алексеевич в кабине своего Як-3.

Я родился в Москве. Пацаном жил с родителями в Теплом переулке, рядом с улицей Льва Толстого. В 1937 году наше полуподвальное помещение затопило после сильного ливня, причем так, что люльки с детьми подняло к потолку. Все малыши спаслись. Утонули только один-два человека, хотя в этих подвалах людей было как тараканов. Все было забито. Мы жили в 10-метровых комнатах по 5—6 человек в каждой. После потопа все семьи развезли по «красным уголкам», ко­торые раньше были в каждом доме. Наша и еще одна семья оказались в «красном уголке» кооперативного пятиэтажного дома в Курсовом переулке. «Красный уголок» представлял собой большую комнату, площа­дью порядка ста метров, со сценой. Из этой комнаты в октябре 1940 года я ушел в армию, в летное училище.