Зато очень пригодилась нам другие навыки, полученные во время боевой подготовки. Хорошо помню, как поразили меня первые батальонные учения с боевой стрельбой, на которых мне довелось присутствовать. Все было как в настоящем сражении. Особенно впечатляли действия стрелковых рот, наступавших в 300–350 метрах за разрывами своих снарядов, поддержанных огнем пулеметных взводов и метавших боевые гранаты при атаке переднего края «противника». Представляете, как четко должно быть организовано взаимодействие между артиллерией и пехотой, а также между подразделениями, чтобы не перестрелять друг друга!
Командовал этими учениями — и командовал блестяще — лично командир дивизии Вячеслав Дмитриевич Цветаев, он же проводил их разбор. И никто из нас тогда не догадывался, что мы видим своего комдива в последний раз, никто не обратил внимания на черный «пикап», подъехавший к штабу под конец занятий. Но, едва Цветаев закончил разбор, из кабины вышли два человека в форме НКВД и пригласили комдива в машину, которая тут же умчалась в неизвестном направлении.
На следующее утро перед строем выступил комиссар дивизии, объявивший, что нами командовал заклятый враг народа и изменник Родины. Гневно осуждали комдива и другие ораторы — промолчал только командир нашего полка Никита Михайлович Захаров. А через два дня мы узнали еще более ошеломляющую новость — оказывается, хорошо замаскированным врагом был и сам дивизионный комиссар, наконец-то разоблаченный и взятый под стражу. И это было только начало — в течение следующей недели посадили фактически все командование дивизии. Мало того, в нашем полку уполномоченный особого отдела капитан П. Еврелькин арестовал беременную жену начальника связи первого батальона Малькевича, которая со дня на день ожидала рождения ребенка. Это безумие затронуло даже нас, молодых лейтенантов, — признаться, мы были настолько деморализованы, что начали с подозрением посматривать друг на друга, даже в дружеских разговорах боялись сказать лишнее слово и избегали встреч с Малькевичем, чтобы не попасть на заметку к Еврелькину, который один ходил гоголем, окончательно обнаглев и всячески выказывая свое превосходство над строевыми командирами.
Никогда не забуду дикую сцену, которую наблюдал на гарнизонной гауптвахте, где содержались арестованные по линии особого отдела. Будучи начальником караулов и обходя камеры, я услышал детский плач и душераздирающие женские крики. Плакал новорожденный ребенок Малькевичей, а кричала его мать, умоляющая дежурного лейтенанта особого отдела позволить ей покормить сына. Я не выдержал и попросил особиста разрешить несчастной взять ребенка — он в ответ нагрубил, посоветовав не лезть не в свое дело. Этого урока я не забуду — тогда я окончательно осознал, что такое особый отдел, выполнявший в армии функции НКВД. До сих пор слышу тот страшный материнский крик, до сих пор не могу понять, как мог мой сверстник-особист озвереть до такой степени.
К счастью, не прошло и двух лет, как подавляющее большинство арестованных, в том числе и наш комдив, и жена Малькевича, были реабилитированы. Во время Отечественной войны В. Д. Цветаев командовал армиями, стал Героем Советского Союза и генерал-полковником, а впоследствии, до самой своей смерти, возглавлял военную академию им. Фрунзе.
Но все это потом — а летом 1939 года нам пришлось идти в бой без него.
В мае из Монголии пришли тревожные известия о пограничном конфликте на реке Халхин-Гол, который быстро перерос в настоящую войну. По правде говоря, начались боевые действия для нас неудачно — японцам удалось потеснить наши войска, вражеская авиация господствовала в воздухе. В этих условиях, поскольку имевшихся в зоне конфликта сил было явно недостаточно, ближайшие резервы на советской территории получили приказ спешно готовиться к отправке в Монголию.
Среди подразделений, которые планировалось перебросить на Халхин-Гол, была и наша 57-я стрелковая дивизия, срочно переформированная в моторизованную. Полки доукомплектовали личным составом, вооружением и боевой техникой до штатов военного времени; дивизия получила автотранспорт с водителями, одновременно сдав конский состав и гужевой транспорт. С учетом уже имевшегося опыта боевых действий против японцев, особое внимание в нашей подготовке теперь уделялось ночному бою, в котором самураи были традиционно сильны, — прежде они не раз достигали тактических успехов, атакуя наши подразделения в темное время суток.