— Не спешите, — сказал я, поняв, что ему трудно высказать свою просьбу. — Чем я могу помочь?
— Я хочу пропустить год. После обязательных экзаменов на аттестат, — выпалил он. Сказал он это так быстро, будто хотел поскорее покончить с этим делом.
Его просьба меня удивила.
— Почему вдруг? — не мог не спросить я.
— Я хочу сделать перерыв перед тем, как сдавать на аттестат о полном образовании.
— На этом этапе обычно перерывов не делают, — сказал я. — А вот после экзаменов о полном образовании часто пропускают год и уже потом идут в университет. Сейчас не самое удачное время делать перерыв в занятиях.
Он не ответил, и я понял, что надо расспросить его поподробнее.
— А что вы собираетесь делать в свободный год?
— Друзья в Вене пригласили меня пожить у них. Я познакомился с ними, когда мы с мистером Эклзом ездили туда кататься на лыжах.
— Вы обсуждали это с родителями?
— В этом нет необходимости, — сказал он. — Им все равно.
Я подумал, что последняя фраза — ключ к загадке, и решил, что надо узнать побольше. Джеймс поступил в школу еще до моего назначения. Где-то должна быть информация о его семье. Я посмотрел на него.
— Прошу вас, сэр! — сказал он.
— Мне надо это обдумать, — ответил я. — Зайдите ко мне в конце недели.
Он встал.
— Спасибо, сэр! — И повторил: — Спасибо!
Наконец-то у меня появился повод пригласить Эклза ко мне в кабинет. Он не только преподавал историю, он был еще и воспитателем. Он пришел после занятий, вел себя, как всегда, чуть ли не подобострастно. Налив ему хереса, я рассказал о просьбе Тернкасла.
— Что вы знаете о мальчике? — спросил я. — Из какой он семьи?
— Там, увы, все не очень радостно, — сказал Эклз. — Он единственный ребенок, родители никогда детей не хотели. Для этой пары главное — карьера, они очень богаты и очень эгоистичны. Он редко их видит. На каникулы его сплавляют к тетке в Девон, и за все время, пока он у нас учится, ни отец, ни мать здесь не появились.
— Ну а что его тянет в Вену? — спросил я.
— У него там действительно друзья. И я могу за них поручиться. Я знаком с их родителями. Они примут его как родного.
— А деньги на поездку, на проживание и так далее?
Эклз улыбнулся.
— Тернкаслу дают баснословные деньги на карманные расходы. Вне сомнения, для очистки совести.
— А вы как думаете? — спросил я. — Стоит его отпустить?
— Это вам решать, сэр Альфред.
— Но вы-то что думаете?
— Ну, он по крайней мере начнет свободно говорить по-немецки. Я бы сказал, очень неплохой навык.
Я намеревался разрешить мальчику сделать так, как ему хочется, потому что считал: отказав, я причиню ему больше вреда. Но сначала решил написать его родителям и тете и получить их официальное согласие. Когда в конце недели Тернкасл снова пришел, я сказал, что жду ответа от его родителей. Он рассмеялся.
— С тех пор, как я здесь, то есть почти за четыре года, я не получил от них ни строчки. Даже открытки на день рождения. Надеюсь, вам повезет больше, сэр.
Но мне не повезло. Семестр подошел к концу, а ни родители, ни тетя из Девона мне не ответили. Дождавшись окончания экзаменов, я вызвал Джеймса к себе в кабинет. Постучал он опять робко, вид у него был нервный. Я предложил ему сесть, улыбнулся. Он догадывался, что новости у меня хорошие, но по-прежнему был напряжен.
— Я решил вас отпустить, — сказал я. — Но только на год. Рассчитываю, что в следующем сентябре вы снова появитесь в школе и при этом будете свободно говорить по-немецки.
Джеймс выдохнул — с благодарностью.
— При одном условии, — продолжал я. — Вы должны мне регулярно писать. Достаточно просто открыток. Но регулярно. Мне нужны будут ваш адрес и номер телефона.
— Конечно, сэр, — ответил он.
— Да, и желаю удачи!
Он встал. А потом сделал нечто необычайное. Подошел к столу и обнял меня. Я не отстранился. Меня глубоко тронул его порыв хоть как-то выразить чувства. Я тоже обнял его. Он был мне в тот момент как сын, а он, не сомневаюсь, видел тогда во мне своего отца.
Он отодвинулся, отвернулся. Мне показалось, он плакал.
— Удачи! — повторил я. — Наслаждайтесь каждым мигом.
Он поспешно ушел, а я стоял у стола и мысленно желал ему всего самого хорошего, как желал бы своему сыну.
В конце учебного года мы с Люси устроили еще один прием. И опять разговор шел о каникулах. На сей раз Эклз ехал к друзьям в Америку, Браун собирался слетать в Сан-Франциско, а доктор Рейнольдс решил засесть в своем домике в Котсволдсе. Меня не удивило, что наш главный школьный поэт намеревался провести лето в нашей деревеньке в Кенте. А мы с Люси и с детьми и Мэтью со Сьюзен и их детьми отправлялись в круиз по норвежским фьордам.