— Расскажите, пожалуйста, суду, — попросила Ребекка, — что произошло потом. Когда поиски шли полным ходом.
— Это было перед тем, как тело Джорджа обнаружили в саду сэра Альфреда. В тот вечер мистер Эклз попросил меня зайти к нему. Когда я пришел, там уже было много народа. В то время я еще не знал, кто эти люди. Но теперь знаю, поскольку все они были свидетелями на суде.
— Вы можете назвать суду фамилии присутствовавших? — спросила Ребекка.
— Там были констебль Берд из соседней деревни, мистер Клерк — алтарник Кентерберийского собора, мистер Кассиди из Лондона — владелец скобяной лавки и еще один полицейский из полицейского участка Кентербери.
— Констебль Берд, мистер Клерк, мистер Кассиди и еще один полицейский, — медленно повторила Ребекка и повернулась к судьям. — Уважаемый суд, — сказала она, — все они вызваны в качестве свидетелей. — Затем она снова обратилась к Джеймсу. — Кроме вас, вышеперечисленных и мистера Эклза был кто-то еще?
— Был один человек, — сказал Джеймс. — Я прежде его не видел. Но он, похоже, был там главным. Его называли Джоном.
— Джон Коулман, — объяснила Ребекка судьям. — Он был вызван в качестве свидетеля, уважаемый суд, но он исчез.
Я увидел, что судьи едва заметно улыбнулись, и почему-то принял это за подтверждение того, что меня оправдают. Я попытался найти в публике Люси. Она тоже улыбалась. Рядом с ней сидели Мэтью, Питер и Джинни. Мои родные. Те, к которым я скоро вернусь.
— Расскажите суду, что происходило на собрании, — сказала Ребекка. — Можете не торопиться.
Она знала, что Джеймс собирается раскрыть суть заговора против меня, и хотела, чтобы его слушали внимательно.
— Этот Джон сказал, что тело Джорджа спрятано. Я был потрясен. Мистер Эклз говорил мне, что Джордж мешать не будет, но мне и в голову не приходило, что это означало убийство. Я спросил этого Джона, кто его убил. «Ваш руководитель, — сказал он. — Он лишь выполнял приказ». Мне было совершенно ясно, что приказ отдал Джон, а мистер Эклз его послушно выполнил. Помню, меня мутило. Мне хотелось уйти. Я не хотел иметь к этому никакого отношения. Я попытался уйти, но мне не дали. «Вы член „Круга“, — сказал Джон. — У вас есть обязательства». «Какие же?» — спросил я. Он протянул мне два листа бумаги: это были показания, которые я должен был дать в суде. Я пробежал их глазами и, к своему ужасу, понял, что убийство свалили на сэра Альфреда, а тело Джорджа закопали в его саду в Кенте. «Я не могу этого сделать», — сказал я. «Тогда с тобой будет то же, что с Джорджем», — ответил Джон. Мне пришлось остаться и слушать их. Им всем раздали показания и велели выучить наизусть. Всем, кроме Эклза. Ему поручили выступать в защиту сэра Альфреда. Это должно было быть его прикрытием. Все происходившее казалось мне дурным сном.
И тут Джеймс впервые посмотрел на меня.
— Мне очень стыдно, — прошептал он.
Я сдержал улыбку. Еще не время: Джеймсу было бы трудно ее вынести.
— Вы встречались с ним еще? — спросила Ребекка.
— Да, — ответил Джеймс. — Джон сказал, что надо все отрепетировать. И вечером перед арестом сэра Альфреда мы повторяли наши роли.
Я отлично помнил тот вечер. Мы с Мэтью возвращались из паба. Я вспомнил, как заметил свет в окнах Эклза и тени за шторами. Читка, как сказал Джеймс. Первый акт моего краха.
— Что произошло на той читке? — спросила Ребекка.
— Джон изображал прокурора, — сказал Джеймс, — а мы зачитывали свои показания. Констебль Берд зачитал, как он в тот вечер видел сэра Альфреда в машине, — чистый вымысел. Алтарник — как увидел яму в саду сэра Альфреда, а потом яма оказалась закопанной. Мистер Кассиди рассказывал, как сэр Альфред купил нож, а констебль из Кента — об отпечатках, обнаруженных на пуговице, которую нашли в машине. Все роли были написаны Джоном, и, по-моему, ему нравилось быть режиссером этой пьесы. Джону оставалось только позвонить в полицию и донести на сэра Альфреда, что он и сделал еще утром. Мы оставались там почти всю ночь, видели, как сэра Альфреда арестовали. Затем они выпили шампанского, которое принес Джон, и подняли тост в память об Адольфе Гитлере.
Публика снова потрясенно охнула, Ребекка выдержала паузу — ждала, пока утихнет эхо.
— Были ли еще подобные собрания? — спросила она.
— Да, — ответил Джеймс. — До суда мы собирались почти каждый вечер. Пока у нас все не стало от зубов отскакивать. Я понимал, что сэра Альфреда осудят, — сказал он. — Мы не оставили защите никаких лазеек.