Чтобы всем скорее насладиться, Ринчин установил поэкипажные пятиминутки. Аборигены шли вторыми. Скользивший по деревьям ветер, срываясь с них, как с трамплина, не сразу падал на залив — рябь начиналась лишь метрах в десяти за бассейном, но и в бассейне воду он хоть и не взбаламутил, но перемешал, уклонив от нормы ее температуру явно дальше двух градусов. Но нас эго не смутило. Эх, и набесились мы с Димкой, эх, и набулькались! Заметив что-то белесое на дне, я нырнул и вытащил чашку — кто-то мыл и выпустил, прав был Егор Семенович. А Димка достал еще кружку с ложкой — весь комплект.
А тем временем мичманы Фабианский и Чиж намылили сделанный еще вчера бушприт — пятиметровый березовый ствол, очищенный от коры, — повесили на его конец морской ремень — приз! — и предложили попытать счастья. И посыпались, полетели в воду наши тела — спиной, боком, животом, враскорячку, сжавшись — кто как, но и самый ловкий не добегал до ремня на целую треть. Срывались и мичманы, даже мичман Чиж, пропорхивавший почти все бревно. Они уже хотели придвинуть приз, когда кто-то выкрикнул, что этот трюк удастся только богу Саваофу. С ликованием десяток рук мигом взметнули на метровую тумбу стоявшего тут же в плавках начальника и, несмотря на его дрыганья и вопли, вытолкнули на бушприт.
Сделав шага три, Давлет поскользнулся и под общий хохот плюхнулся в воду. Но смеялись мы недолго — выпучив глаза и издав что-то вроде «ап-ап», Филипп Андреевич пошел на дно. Оба мичмана нырнули, поймали его и помогли выбраться на бревна. Все произошло так быстро, что Давлет не успел захлебнуться.
— Ой! Ой! Ой! — икая, отплевываясь и отчихиваясь, заойкал начальник, опершись на одну руку и второй растирая живот, словно там именно был центр всех волнений. — Я так и знал, что двух богов будет много для этой неверующей братии! Ой, сумасшедшие! Спутали Посейдона и Саваофа, черти полосатые! Это он подводный житель, а не я! Я не умею плавать!
— Как? — удивились мичманы. — Вы же флотский!
— Ну и что!
— Бывший подводник!
— Ну и что!.. То есть умел, конечно, а потом случилась одна штука и — как обрезало! Я боюсь воды. Оказавшись в воде, я становлюсь куском свинца. Даже дома только полванны наливаю, чтобы не утонуть! — Он улыбнулся, вздыхая, наконец, глубоко и облегченно. — Уф! Хотел утаить! Утаишь от вас!
Сидя перед Филиппом Андреевичем на корточках, я внезапно вспомнил его недавнее плавание на плотике, который легко бы мог опрокинуться от случайного шквала или от волны идущего порожняком буксира, и уже на том свете дожевал бы наш Саваоф Димкину серу от покойников. На моем лице выразилось, наверно, что-то странное, потому что Давлет спросил:
— Ты что, Ушки-на-макушке?
— Я?.. — я хотел узнать, зачем же он садился на тот плотик, зачем рисковал, не беря даже спасательного круга, но вдруг понял, что это детский вопрос, что если рисковал, значит, надо было, и что круг смутил бы Ухаря и Рэкса. И вообще взрослые рискуют, наверно, чаще, чем мы замечаем.
Давлет улыбнулся.
— Доволен кличкой?
— Хм!
С тебя плитка шоколада! Помнишь — обещал?
— Это же вы обещали»
— От твоего имени. Гони шоколад!
— Хм, ладно! Вот пойду в увольнительную!
— А вы — мне, — сказал мичман Чиж, — тоже обещали!
— М-да! Уплыла шоколадка!
— А вы мне! — обратился Димка к мичману Чижу.
— За что? — не понял тот.
— За так! За дружбу! За то, что я самый шкентельный! А я обратно Семке, то есть Ушки-на-макушке, тоже за дружбу! И вышло, что не надо шоколада! А-а!
Димкино верещанье перебила рында.
Среди солнца, блеска воды и обнаженных тел тревога показалась такой невероятной, что какое-то время мы, застыв, соображали, в чем, собственно, дело.
— Полундра! — закричал Филипп Андреевич, поднимаясь.
И лишь тут наша полуголая орава, кто вплавь, кто по плотам, кинулись на плац. Там стояла Раина машина, и около нее, разгоряченно жестикулируя, Рая что то рассказывала мичману Кротову. Мы обступили их, и шоферша объявила Давлету:
— Вот, как обещала, привезла шпиона!
Филипп Андреевич втянул живот, как бы нечто сказав этим.
— Попался, как кур во щи. На том же повороте и с тем же вопросом, не в «Ермак»- ли я еду! Нашли дежурную дурочку!
— Становись! — скомандовал Давлет.
18
Мы нетерпеливо построились, не сводя глаз с дверцы, за которой сидела странная личность — шпион! Не из книг и не из телевизора, а живой, настоящий наш противник!
— Можно? — спросила Рая.
— Давай! — разрешил Филипп Андреевич.