Она кое-как налила себе чая и решила вернуться обратно в кровать. Кружку прихватила с собой. В холодильнике в банке обнаружились остатки облепихового варенья, его она тоже намешала в чай — кислинка приятно освежала рот. «Может быть, удастся заснуть и к вечеру всё пройдет», — с тоскливо надеждой подумала Тамара, прекрасно понимая из опыта, что эта противная болячка еще несколько дней ее не отпустит, и будет глумиться, выкручивая руки и ноги и приправляя всё это головной болью.
Ей удалось ненадолго задремать, но вскоре она поняла, что температура снова поползла вверх, а к головной боли и ломоте в мышцах присоединилось горло. Тамара жадно отпила кисловатый остывший чай. Она уже давно не болела так сильно, и сейчас ей показалось, что здесь, в одиночестве с ней может произойти что-то плохое. Пока в окно светит яркое беззаботное солнце, а вот ночью станет совсем страшно. Это в большом городе, где есть больницы и круглосуточный доступ помощи, болеть можно спокойно, а здесь… Взгляд снова упал на визитку, одиноко лежавшую на столе. Тамаре было ужасно неловко, и она чувствовала себя полной дурой, но повинуясь безотчетному порыву, решилась вдруг позвонить. «Хоть бы он не взял трубку», — глупо подумала она, не задаваясь вопросом, зачем тогда вообще набирает этот номер.
— Да, слушаю, — раздался знакомый голос.
Во рту так пересохло, что она не сразу смогла выдавить из себя приветствие.
— Алло, я слушаю, — повторил Женя.
— Женя, здравствуйте, это Тамара.
— Тамара? — удивился мужчина.
— Да, помните, мы в поезде вместе пили шоколад… Фамарь, — вдруг не к месту натужно прошелестела она.
— Да, да, конечно! Тамара! Я рад вас слышать! С наступающим вас Новым годом! Как вы?
И тут Тамара расплакалась. Она всхлипывала, как маленькая девочка, которую бросили в одиночестве на произвол судьбы. Нос моментально наполнился вязкой влагой, а голос стал невыносимо гнусавым.
— Плохо, Женя… Я заболела, я тут в поселке, одна… И я хотела попросить вас привезти мне лекарство. Я…
— Где ты? — вдруг перешел на «ты» Женя. — Точный адрес. Ты простыла?
— Кажется, — опять жалобно пропищала Тамара.
— Тамар, скинь мне сейчас же адрес, а я пока в аптеку, потом сразу к тебе.
— Но лекарства…
— Скинь адрес, — нетерпеливо перебил Женя, — лекарства куплю сам, у меня друг доктор. Что у тебя? Температура? Кашель?
— Нет, кашля нет. Горло, ломает всю, жар…
— Я понял. Жду адрес. Постараюсь быстрее. Не раскисай там, ладно?
Тамара почувствовала, как по вискам катятся слезы. Она плакала и от боли, и от жалости к себе, и от того, что пусть хоть и на время, но рядом с ней окажется живая душа.
Глава 14
Время тянулось медленно. Тамара никак не могла найти удобное положение для измученного тела. Гудела голова, под ребро с методичностью палача втыкалась острая игла, иногда она перемещалась в висок, потом куда-то под грудь. Оставалось только, сжавшись в комок, ждать, куда последует следующий тычок. Тамара еще нашла силы, чтобы намочить полотенце и пристроить его себе на лоб. Она закрыла глаза, перед ними поплыли радужные круги, как будто кто-то запустил мыльные пузыри. Периодически пузыри лопались, и тогда перед глазами взрывались яркой вспышкой оранжево-красные всполохи.
Тамара пыталась дремать, одновременно прислушиваясь, не приехал ли Женя. На машине здесь от города полчаса езды. Наверное, торопится завести поскорее лекарства навязчивой попутчице и побыстрее отбыть туда, где сегодня состоится веселый праздник. Он приедет и встанет неловко у порога, а потом с дежурной скучной улыбкой пожелает выздоровления, незаметно прикидывая, насколько правила вежливости позволяют сбежать уже через минуту-другую. А в это время в салоне его автомобиля будет томиться красивая девушка в вечернем платье и нетерпеливо поглядывать в окно: скоро?
Какой странный год приключился. Сначала Лёлька огорошила своим замужеством, потом, мягко говоря, удивил Николай. И всё. И нет семьи. Рассыпалась, как снежный ком, скатившийся с горки. Тамара кое-как натянула на себя еще одно одеяло. Оно всегда лежало в ногах, на тот случай, если она замерзнет ночью. Но с отоплением проблем не было, а убирать одеяло в шкаф было лень. Вот и пригодилось. Ее знобило и хотелось как можно скорее напиться горячего и заснуть, крепко, глубоко.
Солнечные лучи продолжали медленно перемещаться по комнате, словно не понимали: они так стараются, а хозяйка им не рада и даже не высовывает нос на улицу. На подоконнике замер неуклюжий Геннадий. Старый и почти высохший до желтизны кактус, Тамара забрала от дяди Юры. Назвала Геннадием и поставила на окно. Взрыхлила палочкой окаменевшую землю в горшке, досыпала свежей, сполоснула его потемневшие от пыли иголки и хорошенько полила. Геннадий повеселел и даже стал как будто чуть зеленее. А вчера Тома его нарядила, вместо елки. Повесила на продолговатые колючие стебли свои сережки в виде ракушек, кулон из яшмы с серо-коричневыми разводами и брелок с фигуркой кошки, привезенный из Египта. Поверх набросила тонкую нитку бус, похожих на кораллы.