Недоуменно соглашался, чувствуя себя обманутым. А может, и правда, пора менять эти застарелые привычки? Теперь всё будет по-другому. Он по инерции, так и тащит багаж прожитого за собой, вместо того, чтобы жить новым. Сонечка права. Разница в возрасте всё-таки сказывается, не угнаться ему пока за молодежными привычками. Или это творческая натура Сони не хочет мириться с обыденным? Хотя вон у Лёльки всё по старинке… Елка, праздничный стол, оливье и шампанское. А у Тамары? Что у нее? Мысли о жене не оставляли.
Ночью даже приснился странный сон, где он видел Тому в черном развевающемся балахоне на маленьком, сплетенном из пальмовых листьев, плоту. Шаткая конструкция показалась Николаю ненадежной, и он бегал по берегу и всё пытался докричаться до жены. А она неподвижно стояла и смотрела на него. Потом махнула рукой, как будто попрощалась и перепрыгнула на льдину. Во сне море моментально замерзло, и плот ей оказался не нужен. Николай испугался, что она окоченеет, и попытался бежать к ней, но как только он ступил на лед, сразу же провалился по колено в кипяток.
Проснулся весь в поту. В комнате душно, а ногами он случайно прислонился к горячей батарее. Долго не мог уснуть, так отчетливо и близко виделось ему лицо Тамары, и в особенности ее глаза — грустные, и в то же время, удивленные.
Елку он всё-таки купил. Не деревце, а охапку еловых веток. Соня долго и удивленно разглядывала этот странный букет. Морщась от уколов и незаметно оттирая смолу с пальцев, она покладисто поставила его в большую вазу. Пригодились и бабушкины стеклянные игрушки. Они лежали в маленькой коробке на пожелтевшей от времени вате — шишки, звезды, гномики и разноцветные шарики. Получилось красиво, как будто перенеслись в старину.
— Настоящий винтаж, — восхищенно выдохнула Соня и схватилась за фотоаппарат.
Николай понял, что на несколько часов Сони для него не существует. Она будет делать снимки, выбирая лучший ракурс и перенося вазу с места на место, а потом пропадет в компьютере, обрабатывая то, что получилось. Всегда так. Никогда не знаешь, что именно у нее запланировано. Иногда целыми днями она не выходила из дома, бездумно переходя из комнаты на кухню, перелистывая альбомы, зачитываясь книгами. А иной раз уже в шесть утра уходила и возвращалась после полуночи — измученная, бледная и уставшая. Ни о каких экзотических ужинах речи, конечно, не шло. Николай привык довольствоваться полуфабрикатами или ужинал в кафе. Сама Соня ела, как птичка, там крошка, здесь перекус. Порой, спохватывалась, включала видео и начинала сосредоточенно повторять за кудесницами-домохозяйками — пыталась испечь пирог с мясом или зажарить цельный кусок свинины. Ничего не получалось. Она расстраивалась и чуть не плача, оттирала остатки муки со стола, выбрасывала горелое мясо и звонила в доставку еды. Николая и это умиляло. Ну и пускай не умеет готовить, не всем же это дано. Просто Соня, как человек творческий, абсолютно не приспособлена к быту. Это не плохо и не хорошо. Он любит ее не за борщи и пироги, пропади они пропадом! Главное, что она рядом и ему с ней спокойно. Перестает болеть душа и будущее видится таким объемным и реалистичным. Как это важно видеть будущее и понимать, что жизнь не закончилась!
Соня надела черное платье и ярко-розовые сапоги выше колена, на плече повязала пышный розовый бант, похожий на тропический цветок. Николая всегда удивляло ее умение подбирать обычные вещи так, что они начинали играть новыми красками, а образ получался, будто картинка глянцевого журнала. Он снова на нее загляделся: молодая, красивая, полная сил.
Большие часы на экране телевизора показали двенадцать. Николай, не спуская с Сони восхищенных глаз, потянулся к бутылке шампанского. Хлопнула пробка и соломенная пузырящаяся жидкость полилась в высокие фужеры. На столе, отбрасывая блики, мерцали свечи в высоких витых подсвечниках.
— С Новым годом, любимая! С новым счастьем…
Раздался мелодичный звон, похожий на серебро колокольчиков. Соня засмеялась и повторила, как эхо:
— С новым счастьем, Коленька…
Он взял в руки длинный бархатный футляр, где притаился подарок — узкая длинная змейка гранатов — браслет ручной работы. Соня ахнула и протянула тонкое запястье. Темно-красный, почти черный камень прекрасно дополнил ее наряд. Мгновение она любовалась этой красотой, то поднося ближе, то отодвигая от себя руку, а потом уперлась ладошками ему в грудь.
— А мой подарок здесь, — и показала на свое сердце, — а еще вот, — и протянула ему небольшую коробочку.
Николай не мог и представить, что он увидит внутри. Он торопливо вскрыл упаковку и увидел сложенный в несколько раз лист бумаги. Удивленно поймал загадочный взгляд Сони, развернул. «Беременность 5–6 недель» — почерк врача был на удивление разборчив. Беспомощно, не веря своим глазам, он смотрел то на заключение доктора, то на счастливое лицо любимой женщины.