Теперь Николай, нахохлившись от пронзительного ветра, с любопытством поглядывал в окошко домофона, им пока не открыли.
— Вы к кому? — произнес равнодушный женский голос.
— К Тимуру Таирову. Я есть в списках. Веселовская Софья.
— А с вами кто? — продолжился допрос.
— Это мой… это мой муж. Мы вместе.
— Нельзя. Я могу пропустить только по списку.
— Хорошо, — сникла Соня и испуганно посмотрела на Николая.
Он дернул щекой, помрачнел еще больше и независимо повел плечом, как бы разрешая: «Мне всё равно. Иди».
— Я прогуляюсь тут, вокруг, — бросил он и, не оглядываясь, пошел в сторону парка, который тянулся и за пределы клиники. Сырые, блестящие глянцем, дорожки расходились в разные стороны, заманивая прохожих к белеющим между деревьев скамейкам. Николай быстро удалялся, а Соня растерянно смотрела ему в спину. Потом и она скрылась за забором больницы. Так и разошлись в разные стороны.
Николай шагал скоро, ругая правила посещения. Никак не ожидал, что его даже не пропустят на территорию. Он не собирался присутствовать при беседе Сони и Тимура, но рассчитывал подождать ее в холле, а заодно продемонстрировать, что эта женщина уже несвободна. Но вместо этого ему приходится наматывать круги по аллеям, гадая, что сейчас делает Соня и не лезет ли Тимур к ней с поцелуями. Благородство, которое охватило, когда она рассказывала, как этот мужчина в свое время спасал ее, улетучилось, оставив горькое послевкусие. Теперь Николаю казалось, что он выглядит полнейшим дураком. Нет, ему не было жалко денег, которые сейчас Соня внесет в кассу. Обещал помочь, значит, поможет. Но как бы донести до Сони, что ее миссия завершена? Он пошел на уступки и теперь ждал от нее ответного шага.
Над головой хрипло закричала ворона. Ее резкое карканье всполошило воробьев и еще каких-то мелких птичек, названия которых Николай никогда и не знал. Он замедлил шаг. Потом и вовсе остановился. На длинных, потемневших от сырости ветках, болтались кормушки. Кое-где уже уверенно проглядывали зеленые листочки, но в целом в парке весны и жизни так и не ощущалось. «А может, это просто во мне нет толком жизни? А то, что я принимаю за жизнь — просто мелкая суета?» — мелькнули тоскливые вопросы. Он провел рукой по мокрым узким рейкам скамейки, встряхнул с ладони капли воды и, помедлив, сел, задумчиво уставившись в редкие кусты перед собой. Устал. Гонка за счастьем, которая никак не заканчивается. Прошло всего несколько месяцев, как он живет у Сони и вместе с Соней, а ему кажется, что он преодолел уже многолетний рубеж — так много произошло. Он и не представлял столь бурной череды событий, ведь ему казалось, что их с Соней мирок останется закрытым от всех. Окуклятся внутри и будут наслаждаться.
Рядом с ним приземлилась вертлявая сорока, запрыгала по скамейке, совершенно не опасаясь этого сутулого человека в черной куртке. Исчезла она так же быстро, как и появилась. Зашумели ветками деревья, поклонились друг другу в приветствии. Николай скользнул глазами по голой непросохшей земле: трава еще даже не пробилась, но кое-где подмигивают желтым глазком крохотные цветочки мать-и-мачехи. А где-то уже вовсю весна! Снова вспомнил разговор с Тамарой. Она говорила с ним, как с далеким родственником, который вдруг всплыл из небытия и теперь напрашивается в гости. Но принимать его не хочется и лучше придумать вежливый отказ. «Завтра же поеду и отвезу заявление на развод!» — подумал Николай. Он прищурился и посмотрел в небо. Над головой проносились низкие косматые облака, но солнца не было и в помине. Ему стало холодно. Он встал и направился к стоянке. Подождет Соню внутри.
Ждать пришлось недолго, и уже вскоре он увидел, как Соня торопливо выскочила за калитку и почти побежала к машине.