Ух, вот это крепость! Я удивленно посмотрела на своего спутника.
– Там около пятидесяти процентов, – сказал он и тоже сделал глоток.
– Пятьдесят процентов?! Господи, от подобного алкоголя в больших количествах наверняка можно умереть!
Белет, поднеся стакан к губам, замер, а затем весело посмотрел на меня:
– Дорогая… Ты уже мертва. Больше нельзя.
После очередного раунда напитков, которых Рамзес II для нас не жалел, рука Белета на моих плечах перестала меня смущать. Я даже вытащила его на танцпол. Несколько часов мы сходили с ума под пристальным взглядом других дьяволов. Несколько раз мне пришлось потанцевать и с остальными – я не могла отказаться.
В конце концов, когда мир немного перестал кружиться перед глазами, я сказала Белету, что, наверное, мне пора поискать стену.
– Уже? – спросил он явно разочарованно.
Его ладони скользили по моей нагой спине.
– Да, хотелось бы еще раз взглянуть на свои записи завтра утром, а после такой вечеринки меня наверняка будет мутить. Кроме того, у меня жутко кружится голова. – Я громко рассмеялась.
– Может, подвезти тебя? – предложил он. – Побудем вместе подольше.
– Хочешь пьяным сесть за руль? – удивилась я.
Белет снова выглядел так, будто я сказала нечто уморительное.
– Я дьявол, ты постоянно об этом забываешь. – Он повел меня к выходу.
Я не смогла перебороть себя и помахала Бельфегору.
Он улыбнулся мне так, что я увидела состояние его восьмерок, и изящно помахал в ответ. Как мило!
Перед входом «Под головой Анубиса», совсем рядом с нами, материализовался кроваво-красный «Ламборгини» Белета.
Пока мы ехали, я рассказывала ему о составленном мной списке грехов своего первого клиента, о том, как меня посетила Смерть, о своей семье, даже без смущения начала рассказывать, как в 17 лет мне удаляли аппендикс. Белет не возражал, только смеялся и иногда комментировал мои истории.
Мы доехали в целости и сохранности. Автомобиль ни разу не повело в сторону.
Белет проводил меня до двери и оперся рукой об косяк, не позволяя мне пройти внутрь.
– Я прекрасно провел сегодня время.
– Я тоже. – Я улыбнулась ему своей улыбкой номер 6 (может, без восьмерок, зато точно с семерками).
Он прильнул ко мне и нежно погладил по плечу. Мне так хотелось его поцеловать, до дрожи. Он был таким притягательным: высокий, в черной рубашке, идеально сидящей на его идеальном теле, с легкой улыбкой на губах. Из него прямо-таки била энергия мужчины-завоевателя.
Белет наклонился и поцеловал меня. Я обняла его за плечи, а он обвил руки вокруг моей талии. Никто еще не целовал меня так пылко и чувственно.
Никто…
Перед глазами встало лицо Петруши. Его полные губы, черные как уголь глаза в обрамлении длинных ресниц.
Если бы он так меня желал…
Я оторвалась от Белета, заглянула в его подернутые дымкой глаза. Не следовало его целовать.
– Я, пожалуй, пойду, – сказала я. – Спасибо за прекрасный вечер. До завтра.
Чмокнула его в щеку и пролезла под его рукой. Только несколько минут спустя, после того как за мной закрылась дверь, я услышала шум мотора.
8
Белет рассказал мне, что своим поведением, советами и историями я должна убедить умершего в том, что он действительно хочет и вообще всегда мечтал попасть в Ад. Конечно, меня могут обыграть еще в самом начале, когда попадается тот, кто на протяжении жизни был прямо-таки воплощением добродетели. Тогда ангел попросту заткнет меня, перечисляя все добрые поступки, и у меня даже не будет возможности убедить клиента в том, что ему на роду написано развлекаться в Аду.
Однако, если жизнь покойного была… скажем так, нормальной, то можно было бы поспорить о месте его вечного покоя, тогда душа сама может решить, куда она хочет пойти. Естественно, все говорят, что желают отправиться в Рай – такой уж существует стереотип, что там намного лучше. А о том, что на большой высоте людям с низким давлением явно будет худо, почему-то никто никогда не задумывается…
Если клиент заявляет, что хочет попасть в Рай, и отправляется туда – так тоже не бывает. Он действительно должен этого хотеть. Необходимо разжечь в нем это желание. В основном у всех людей на торгах в голове такая неразбериха, что спрашивать их нет никакого смысла – они не могут желать всем сердцем.
Так было и со мной. Ангел пытался переубедить меня, но Азазель перекричал его, а я была так напугана тем, что отправляюсь в Ад, что была не в состоянии думать.
Поскольку моим первым заданием был старик, я решила одеться в приглушенных тонах без глубоких вырезов. Сказывался опыт: восьмидесятилетний охранник в университете каждый раз испепелял меня взглядом, когда я проходила мимо него в мини-юбке.